После бегства из Англии и избавления от влияния сэра Джейсона Хардвика буйная сексуальная страсть Колина сменилась прежней джентльменской спячкой, и он был точно таков, каким, его застала возлюбленная в самом начале знакомства. В нежном тепле весеннего Прованса его прикосновения казались робкими и нерешительными, приобрели большую сдержанность, чем те, которые в Доме на Пустоши стали для Селии привычны и желанны. У нее возникло ощущение, что прошлого вообще не было, словно дни и ночи в Доме на Пустоши явились лишь в извращенном эротическом сне, особенно если судить по деликатному отношению к ней Колина. Возможно, он испытывал чувство стыда за то, что вступил в сговор со старшим кузеном и хотел загладить вину. Или, может быть, наиболее постыдные желания Колина притупились в отсутствие сэра Джейсона, подталкивавшего его к самому гнусному. Селия и в самом деле почувствовала, что Колин обращается с ней как с женой. Когда-то она была бы от этого очень счастлива. Сейчас же ее охватывало чувство неуверенности.
Хотя их физическая связь происходила регулярно, Селия обнаружила, что в ней нет того особого волшебства, которое она ожидала как нечто само собой разумеющееся. Или, может быть, их физическая близость имела место слишком часто. Разумеется, связь парочки была столь же естественной, что и окружавший их ландшафт, однако она желала как раз чего-то выходившего за пределы естественного. К огорчению Селии, Колин, похоже, забыл о тех соблазнительных играх, в которые они с удовольствием играли. Несмотря на то, как вели себя оба кузена в Йоркшире, Селия все еще не лишилась природной робости, когда дело доходило до выражения своих желаний, а в отсутствие сэра Джейсона это стало еще труднее. Как же такой правильно воспитанной юной леди, как она, попросить своего молодого джентльмена погрузиться в пространство между ее ягодицами или пройтись языком по сокровенным местам? В Доме на Пустоши такие наслаждения стали повседневной рутиной; иногда Колин по части разврата оказывался достойным своего кузена и даже превосходил его. Селия не могла забыть, как жадно он вылизывал липкий оранжевый джем, который излил в ее робкое отверстие между ягодицами, пока она, опустившись перед ним, тряслась от волнения. Да, ее любимый Колин мог стать порочным, если к тому его влекло настроение. Но он изменялся с тех пор, как приехал в Прованс. Он стал прежним — тем Колином, которого она встретила в Лондоне. Хотя этот мужчина когда-то мог быть всем, чем она желала, теперь его оказалось маловато. Ибо Селия тоже изменилась. И виноват во всем сэр Джейсон Хардвик.
