лей всю мощность, на которую дизели были рассчитаны, и даже еще большую. Ни один из мотористов не ушел из отсека. Все следили за поведением дизелей, всех вспомогательных механизмов, чтобы, упаси боже, не допустить скисания» или остановки машин. Трюмные безвылазно находились у линий валов и следили за температурой упорных подшипников. Электрики во все глаза глядели за работой своей аппаратуры и двигателей. Ведь собрали все механизмы в пожарном порядке, времени на положенную дотошную проверку и регулировку ни у кого не было, а. теперь нужно было обеспечить работу всех без исключения механизмов БЧ-V на самом полном ходу, при максимальной нагрузке, на неопределенно долгое время. Поэтому никто и не думал ни о каком отдыхе, все безотрывно смотрели за механизмами, страховали друг друга, помогали, ободряли и советовались.
[102]
Любопытно, что один из современных «критиков», разбирая этот поход, упрекнул командование бригады за такой выбор наикратчайшего маршрута, при котором наша «катюша» должна была пройти «всего» в 25 милях от вражеского берега.
Смысл критики заключался в том, что следовало бы выбрать не более короткий, а более безопасный для «катюши» и, следовательно, более дальний от берега (а значит и от бедующей «щуки») маршрут.
На первый взгляд такая критика правильна — она продиктована заботой о безопасности «катюши». Но при этом «забыты» два решающих обстоятельства:
— наша «катюша» не раз и подолгу бывала не только в 25 милях, а и гораздо ближе к вражескому берегу, воевала там, и это есть вполне понятный и оправданный риск для боевого корабля, находящегося в полной боевой готовности;
— на волнах качается неподвижная, беспомощная и беззащитная «щука» с экипажем. Наши боевые друзья и товарищи попали в страшную беду и каждая, буквально каждая лишняя секунда пребывания в таком положении может стать для них последней. Фактор времени был решающим.
Поэтому на человека, который предложил бы такой «обходный вариант», все, и в первую очередь экипаж нашей катюши», смотрели бы как на труса и последнего подлеца, способного бросить товарища, находящегося в беде и ждущего помощи.
13 марта в 03.17 штаб бригады передал по радио новые координаты «щуки».
Радисты, не снимавшие наушников уже вторые сутки, приняли радиограмму. Александр Глебов ее расшифровал и немедленно доложил Гаджиеву и Лунину. Штурманы дали новый курс, лодка развернулась и помчалась в точку 71° 23' Ш, 31° 47' Д. Еще почти 9 часов сумасшедшего бега по морю, еще 9 часов беспрерывного наблюдения усиленной верхней вахты и, наконец, в 11.53 в точке 71° 25' Ш, 32° 48' Д вахта заметила силуэт «щуки». Сбросили ход до среднего, обменялись опознавательными сигнала-
