— Когда-нибудь белым будет стыдно за это, — произнес Тьери.
Эш, стоявшая поодаль, вдруг закричала, указывая рукой на негров, сидящих на земле. Она узнала своего мужа.
— Господин, умоляю вас, купите его! Иначе он погибнет! — бросилась она мне в ноги.
Молодой нигериец, сильный мускулистый мужчина, вскочил на ноги. Он звал Эш. Надсмотрщик бил его плетью, но тот не обращал на это внимания.
Я подошел к торговцу черным товаром. Он стоял в группе плантаторов, которые собрались в порту для покупки новой партии рабов.
— Я хотел бы приобрести этого раба, — обратился я к нему.
— Торги еще не начались, сэр, — ответил он.
— Я не собираюсь покупать партию, мне нужен один — этот, — я указал на нигерийца, который стоял под ударами плетей, не шелохнувшись. Он что-то кричал плачущей жене.
— Не могу вам его уступить, его уже забирает господин Пит.
Я посмотрел в его глаза и сказал:
— Господин Пит уступит. Вы продадите его мне.
— Да, да я согласен. Триста фунтов вас устроит?
— Но, мистер Баррет, мы же договорились! — воскликнул стоявший рядом плантатор.
Я повернулся к нему и, пристально глядя в его глаза, произнес:
— Он строптив и принесет вам больше хлопот, чем пользы. Вы уступите его мне.
— Да, пожалуй, вы правы. Он упрям, как осел, мне будет трудно с ним. Забирайте.
Я отдал деньги, и Баррет, махнув рукой надсмотрщику, велел отстегнуть негра от кандалов. Эш бросилась к мужу, и они, обнявшись, стояли посреди гудящей толпы.
— Вот и ответ на все мои опасения: вы не изменились, — тихо проговорил Тибальд.
Мы прошли мимо трех огромных торговых кораблей. За ними стояла каравелла. Ее стройный корпус резко отличался от безобразных, похожих на пузатые бочки, судов, стоявших в порту.
«Санта-Диана» и впрямь была красавицей. Она была похожа на стройную юную девушку. Каравелла с высокими бортами, с позолоченными и окрашенными в разные цвета гирляндами. Изящные, богато украшенные надстройки на корме и носовой части с кариатидами в виде стройных девичьих фигур в развевающихся на ветру одеждах. Ее мачты были как две руки, вскинутые вверх. На носу — женская скульптура с молитвенно сложенными руками.
Я замер в восхищении.
— Тьери, … это чудо! — прошептал я.
— Я же говорил, — самодовольно усмехнулся Тибальд, — вы еще не видели каюты. А оснастка, — все по последним достижениям! — с явной гордостью добавил он, и я понял, что он гордится своим приемным сыном и любит его не меньше, чем сто лет назад.
Мы поднялись на борт. Два матроса-вампира поприветствовали нас. Было видно, что они не гнушаются человеческой крови. Я с удивлением взглянул на Тьери.
