Габби, опустившись на корточки, простерла руки к ребенку.
– Феба, сладкая моя! Да я никогда, никогда не оставила бы тебя здесь одну!
Девочка влетела к ней в объятия. Прямо как ручной голубь, подумал Квил, наблюдая, как Габби покачивает ее в руках и что-то шепчет в желтые кудряшки. Везет же Фебе!
Вздохнув, он направился к окну взглянуть на свой сад.
– Питер не привередничает, – неожиданно произнес он. – Не думайте о нем плохо. Просто он ко всему относится чересчур ответственно – и к себе тоже. Но при всем при том он очень неплохой парень.
Габби оставила его слова без ответа и заговорила о другом:
– Как вы думаете, есть хоть какой-то риск, что ваш отец уволит Кодсуолла?
Квил повернулся, несмотря на то что вид Габби, обнимающей Фебу, вызывал в его сердце какие-то странные ощущения.
– Совесть замучила? – ухмыльнулся он.
Габби чувствовала себя слишком виноватой, чтобы ее мог оскорбить его насмешливый тон.
– Сама не знаю, почему я соврала, Квил, – честно призналась она. – Может, потому, что Питер выглядел таким…
– Я считаю, что это весьма полезная ложь, судя по тому, как развиваются события, – заметил Квил.
– Он прав, мисс Габби, – певуче поддержала его Феба. – Вы сами говорили, что можно простить неправду, если это делает другого человека счастливее. Мистер Дьюленд почувствовал себя намного лучше, когда подумал, что ваше платье испортил дворецкий.
– Устами младенца… – пробормотал Квил.
Габби наградила его строгим взглядом.
– Вам бы только шутить. Я должна была сказать правду. Бедный Кодсуолл пострадал из-за моей ужасной лжи!
– Не беспокойтесь за него, – усмехнулся Квил. Своим удрученным видом Габби вызывала у него сочувствие. – Отец скорее отрежет себе правую руку, чем отпустит его после стольких лет службы. Я сейчас спущусь и принесу ему ваши искренние извинения. Вас это устроит?
– Я сама это сделаю, – решительно заявила Габби.
– А я не позволю вам сделать это! Леди не посещают комнаты для слуг. Этим вы нанесете урон своей репутации.
– Когда вопрос заходит о признании собственных ошибок, об этикете можно и забыть. Я уверена, что отец одобрил бы мое решение.
– Судя по всему, ваш отец оригинал, – хмыкнул Квил. – Но Феба кое в чем права. Питер счастлив, что тот эпизод благополучно закончился, и было бы несправедливо вогнать его в краску, вновь поставив в неловкую ситуацию. Он наверняка еще не оправился от чудесного вида ваших ножек.
Габби покраснела и посмотрела вниз на свой подол, где из-под оторванной вставки проглядывали ее лодыжки. Квил поднял голову, и их взгляды встретились. В глубине его глаз таилось нечто, от чего внутри у нее медленно вскипало какое-то непонятное чувство. Она снова взглянула на свои ноги. Ну и что? Ничем не примечательные лодыжки, аккуратно прикрытые сверху платьем. Ей и в голову не могло прийти, что их вид способен взволновать Питера.
