Она ответила: «Я повидалась с Амитабом, одним из моих друзей, и он сказал: „Ты что, спятила? Немедленно пойди и все отмени!“ Он отчитал меня!»
Так вот, Амитаб — польский еврей! Это самая опасная комбинация, какую только можно найти — поляк и еврей! Конечно, он любит меня и любит безмерно — он сейчас здесь, это один из моих самых важных терапистов, он живет в моем доме, в «Лао-цзы» — но наследие есть наследие!
В сильном возбуждении Исаак зовет Давида:
— Давид, иди скорее сюда, я провернул потрясающую сделку. Триста пар брюк за пятьдесят долларов!
Давид подбегает к Исааку, где он обнаруживает гору из трехсот пар брюк. Он осматривает их.
— Но, Исаак, у этих брюк только одна штанина! — говорит он. — Их невозможно носить!
— Послушай, Давид, — отвечает Исаак, — помимо того, что есть люди с одной ногой, я ведь тебе уже говорил — нам нужно их продать, а не носить!
Еврей приезжает в Чикаго из Израиля, он приезжает в Америку впервые. Идет дождь, поэтому он останавливается у магазина, чтобы купить пару туфель. Памятуя о совете отца, когда служащий просит за туфли двадцать долларов, он начинает торговаться:
— Десять долларов!
— Это невозможно! — отвечает служащий.
— Десять или ничего! — не отступает еврей.
Тогда служащий идет советоваться с управляющим.
— Хорошо, десять, — возвращаясь, говорит он.
— Нет, — отвечает еврей, — пять!
Служащий снова советуется с управляющим...
— Хорошо, пять.
— Нет, два! — не унимается еврей.
— Послушайте, — говорит служащий, устав от него, — просто забирайте эти туфли и уходите!
— Нет! — восклицает еврей.
— Нет? Теперь вы их не хотите? — спрашивает служащий, не веря своим ушам.
— Я хочу две пары! — следует ответ.
Твои родители, должно быть, переживают: что ты тут делаешь? Такой умный парень, как ты, прожигает свое время, медитируя? Ты что, сошел с ума — сидишь в молчании и ничего не делаешь? Разве так должен вести себя еврей? Время — деньги, не трать его впустую!
Кроме того, родители есть родители, евреи они или нет: они чувствуют себя оскорбленными — их оскорбляет то, что ты думаешь, что знаешь больше, чем они, что ты пробуешь что-то новое, пытаешься быть мудрее, чем твои родители.
Еврей прибывает на Небеса, и Бог с состраданием в голосе спрашивает:
— Что с тобой случилось?
— Мое сердце разбилось, — отвечает тот. — Когда мой единственный сын, моя гордость и моя отрада, заявил, что он стал католиком, я почувствовал ужасную боль в груди...
— Тебе не следовало так сильно расстраиваться. Даже мой собственный сын поступил точно так же!
