Но не хватает мужества. Есть желание, но нет мужества. И тогда ты начинаешь отрицать это желание, потому что никто не хочет признавать себя трусом. Лучше отрицать само желание — тогда можно избежать мысли о том, что ты трус. Все хотят хотя бы делать вид, перед другими и перед собой тоже, если это возможно, что они мужественны — что если они захотят что-то сделать, то сделают: «Но я просто не хочу этого делать. Вот что меня останавливает — в противном случае никто не может мне помешать».
Но почему ты спрашиваешь? Откуда взялся этот вопрос? Я не просил тебя становиться саньясином. Я даже не знал, что ты здесь. Ты мог бы уйти, не известив о себе, не задав этого вопроса. И если ты не находишь в себе достаточно мужества, то, по крайней мере, будь достаточно честным, чтобы признать, что ты трус.
Желание есть. Не подавляй это желание, потому что первое проявление мужества — это признать свою трусость. Как только ты ее признаешь, она начинает умирать. Она может существовать только в том случае, если ее не признают. После того как признание выводит ее на свет, она уже не может долго существовать, это становится невозможно.
Ты говоришь: «Я верю в философию „сделай сам“». Как ты собираешься сделать и что ты собираешься сделать? Ты ничего не знаешь о саньясе. Это абсолютно новое понятие. Во всей истории человечества никогда не существовало ничего подобного. Да, были индуистские монахи, буддистские монахи, христианские монахи, джайнские монахи, но все они были жизнеотрицающими.
Моя саньяса жизнеутверждающая. На Земле никогда не расцветало ничего подобного. Это совершенно новое явление. Все старые идеи о саньясе основывались на бегстве от жизни, на отречении. Моя саньяса не имеет ничего общего с бегством, она против бегства, потому что для меня Бог и жизнь — это синонимы. Никто никогда не говорил, что Бог и жизнь — это синонимы. Бога всегда противопоставляли жизни: ты должен отказаться от жизни, чтобы достичь Бога. А я говорю вам, что вы должны жить как можно более полно, как можно более интенсивно, как можно более страстно — если только вы хотите познать Бога, потому что нет другого Бога, кроме жизни.
Для меня Бог — это не человек, это другое название жизненной энергии. Тот далекий зов кукушки — Бог. Ваше молчание — Бог. Щебет птиц — Бог. Бог находится не «где-то», Бог везде. В действительности, «Бог» — это неправильное слово, но все наши языки привязаны к существительным, они всегда превращают глаголы в существительные.
