«Этот ребенок был моим первым мастером, — сказал он спросившему. — В тот самый момент я осознал, что вся моя метафизика, вся моя философия была бессмысленна. Я ничего не знал сам. Я не знал даже, откуда в лампе появляется пламя, и куда оно девается, когда свет гаснет — и я говорил о том, кто сотворил мир, как он сотворил мир, когда он сотворил мир! Из-за того момента я всегда помнил этого ребенка. Возможно, он меня забыл, он может меня даже не узнать, но я не могу забыть о том случае».
«И с тех пор тысячи и тысячи людей учили меня. Я снова и снова уклонялся от ответа на этот вопрос, потому что нет одного такого человека, которого я могу назвать своим мастером. Многие были моими мастерами. Я учился из многих источников, и из каждого источника я узнавал одно: что пока ты не постигнешь что-то на собственном опыте, все знания бесполезны».
«Тогда я отбросил все свое учение, все свои знания, сжег все свои писания. Я отбросил идею быть ученым и забыл всю свою славу. Я начал бродить как нищий, совершенно никому не известный. И мало-помалу, все глубже погружаясь в медитацию, я открыл свой собственный разум».
Даже несмотря на то, что общество разрушает вашу разумность, оно не может полностью ее уничтожить — оно лишь покрывает ее многими слоями информации.
В этом-то и состоит функция медитации: увести вас глубже внутрь себя. Это метод погружения в свое собственное существо до того уровня, где протекают живые воды вашего разума, где вам откроется источник вашего собственного разума. Когда вы снова найдете своего ребенка, когда вы родитесь заново, тогда и только тогда вы поймете, что я имел в виду, снова и снова повторяя, что дети по-настоящему разумны.
Но начните наблюдать за детьми, за их откликами — не за их ответами, а за их откликами. Не задавайте им глупых вопросов, спросите их о чем-нибудь, что происходит в данный момент, что не зависит от информации, и посмотрите, каким будет их отклик.
Мама собирает маленького Педро на вечеринку. Закончив причесывать ему волосы, она поправляет ворот его рубашки и говорит:
— Теперь иди, сынок. Повеселись на славу... и веди себя хорошо!
— Послушай, мама! — говорит Педро. — Ты, пожалуйста, определись, прежде чем я уйду — что мне следует делать?
Вы уловили суть? Мать говорит: «Повеселись на славу... и веди себя хорошо». Но эти вещи невозможно делать одновременно. И отклик ребенка имеет поистине огромное значение. Он говорит: «Пожалуйста, определись, прежде чем я уйду — что мне следует делать? Если ты разрешишь мне повеселиться на славу, тогда я не смогу хорошо себя вести, а если ты хочешь, чтобы я хорошо себя вел, тогда я не смогу повеселиться». Ребенок видит это противоречие со всей ясностью, а для матери это может быть не так очевидно.
