Мысли в её голове обрели форму, сплотившись в нежеланное, но неизбежное:
— Я не могу, кот. Я не могу бороться с ним. Он слишком большой и сильный. Он причинит мне боль или даже убьёт. Я могу драться с ним. Я не буду.
Гилльям заговорил снова, по-детски склоняя взрослую речь.
— У тебя нет выбора. Он уже идёт сюда.
Если ты не станешь бороться, он причинит тебе боль или убьёт. Если сразишься, он может ранить или убить тебя. Но, по крайней мере, ты получишь удовлетворение, ранив его первой. Даром это ему не обойдётся. Я видал его на городских улицах. Я опередил его, забежав вперёд, но он уже идёт. И скоро будет здесь.
Розмари развернулась, чтобы проследить за кошачьим взглядом. Там и в самом деле виделся Пелл, с трудом тащившийся по тропинке в их сторону. Он выглядел изрядно потрёпанным, хуже некуда. Она задалась было вопросом, что с ним приключилось; уж больно тот был зачуханный, весь в грязных следах, — весьма странно для обычного вечера, даже проведённого в таверне. Спускаясь к ним с вершины холма, мужчина прихрамывал; изящно скроенные вещи изгваздывали пятна грязи, — равно как маска гнева марала лицо, вытравливая всю былую красоту.
Подняв с земли на руки Гилльяма, Розмари встала на ноги. Она б сбежала, будь это в её воле, но для бегства было уже слишком поздно. Бежать было некуда, и прятаться тоже. Кот сидел подле её ног. Хвост был аккуратно свёрнут вокруг лап.
— Он идёт убивать, — произнёс Гилльям тихо.
От этих слов её пробрал ледяной озноб. Мысль, знала она, принадлежала Мармеладу, но слышать, как ту озвучивает словом собственный сын… истина звенела в ушах всё громогласней. Сегодня он убьёт кота. Завтра, быть может, её саму. Даже не забери он их жизни, Пелл как есть изничтожит жизнь, что она с таким трудом выстраивала здесь, — вместе с будущим, что представлялось ей, что принадлежало её ребёнку и ей самой. Неважно, умри она или выживи, Пелл украдёт у неё мальчика и превратит во что-то иное, — в незнакомца, чужака, которого она никогда не сможет полюбить.
— Ступайте внутрь, — наказала женщина обоим, ребёнку и коту. — Гилльям. После того, как закроешь дверь, потяни за верёвку от щеколды. Ты знаешь как; ты видел, как твоя мать проделывает это, и не раз. А потом поднимись на чердак и оставайся там, что бы ни случилось.
Она не стала дожидаться, когда сын подчинится её словам. Глупая, бесполезная предосторожность. Коттедж был не столь прочен, чтобы Пелл не мог попасть внутрь, даже с накинутой щеколдой. А внутри не было ни единого тайника, где могли бы схорониться от разъярённого мужчины ребёнок или кот. Но, по крайней мере, подумала она, может, приказ хотя бы удержит мальчика от зрелища, что вот-вот должно было развернуться. Расслышав, как дверь с глухим стуком захлопнулась, Розмари подошла к колоде для рубки мяса и выдернула топор из обрубка. Развернувшись, глянула, как Пелл спускается с пригорка навстречу. Что-то тёплое ткнулось в щиколотку. Опустив глаза вниз, она увидала Мармелада, спокойно присевшего рядышком.
