Резиденцией нового правительства стал Нанкин.
Старейший город Китая, в прошлом одна из величайших столиц мира, поражал огромной стеной — самой длинной из всех городских стен в мире — 40 км, высотой 12–14 м, толщиной до 30 м. Строительство стены, по сведениям путешественников, потребовало в семь раз больше объема каменных работ, нежели сооружение величайшей из египетских пирамид. Внутри город пересекала поперечная стена, издавна отделявшая ханьское население от маньчжурского. Стены не спасали жителей от нападавших. Город не раз превращался в развалины и, как феникс из пепла, возрождался вновь. Всюду были многочисленные кумирни, триумфальные арки. На северо-востоке возвышалась священная гора Чжуншань. На горе, согласно сохранившемуся мифу, обитал дух Чжулун — дракон со свечой. Дух, имевший лицо человека, тело змеи, красную кожу и гигантских размеров рост. Лишь только Чжулун приоткрывал глаза, как в мире наступал день, если глаза были закрыты, то царила ночь. Множество бед и даров, на которые не скупилась природа, связывалось с Чжулуном. Но не присутствие дракона привлекало Чан Кайши.
Возможно, имели определенное значение и исторические традиции — в конце XIV в. Нанкин сделал своей столицей император Хун У (Чжу Юаньчжан). Чан уповал и на преимущества новой столицы перед Пекином. Нанкин расположен был ближе к районам, контролируемым КПК, ближе к Шанхаю, где находилась экономическая и политическая опора Чан Кайши. Да и войска, преданные Чан Кайши, состояли в основном из южан.
Климат Нанкина слишком холодный зимой и весьма влажный весной и летом. В окутанном туманом городе люди трудились как муравьи, в невероятно тяжелых условиях. Правительственные чиновники перебивались в непривычном для них жилье, ожидая улучшения условий жизни, жены офицеров отказывались покидать насиженные места в Шанхае ради неясной перспективы в карьере их мужей в Нанкине.
Мэйлин, как супруга Чан Кайши, сразу же оказалась в центре событий. Чан Кайши давал приемы и обеды, где Мэйлин была единственной женщиной. Первоначальное чувство стеснительности вскоре прошло, да и соратники Чан Кайши стали воспринимать ее скорее как политического деятеля, нежели как женщину.
9 января 1928 г. Чан Кайши вновь официально занимает пост главнокомандующего Национально-революционной армией. Окружающие постепенно привыкли к мысли, что главнокомандующий — известный военный специалист, но большинство опасалось: не дай бог, чтобы политическая власть оказалась в его руках.
