Дэвид Юй, генеральный секретарь молодежной христианской ассоциации, объявил новобрачных мужем и женой.
Часть медового месяца молодые провели в Северной Чжэцзян, в краю поросших лесом возвышенностей, среди изумительных озер. С той поры любимым словом при обращении к жене у Чана стало слово «дарлинг» — «дорогая».
Вскоре Чан Кайши выступил с заявлением. Женитьба должна была получить общественное признание.
«С настоящего времени, — провозгласил Чан, — мы оба полны решимости отдать все, что в наших силах, делу китайской революции». Обещание ко многому обязывало.
Филантропия сестер Сун приобрела широкую известность в различных слоях китайского общества, что стало удобной ширмой для Чан Кайши. Все члены семьи Сун были лояльно настроены по отношению к Чан Кайши. Все, кроме Цинлин.
Цинлин не могла мириться с равнодушием знати к бедствиям народа. Она пыталась направить усилия просвещенной части молодежи, особенно той ее части, которая получила образование за рубежом, на устранение недугов, поразивших китайское общество. Вдова Сунь Ятсена писала о необходимости создания организации для лечения курильщиков опиума, активизации христианской молодежной ассоциации в деле социального обновления жизни. Большую разъяснительную работу приходилось проводить, например, в связи с укоренившейся в Китае традицией перевязывать ступни у девочек, что деформировало ноги, приводило иногда к инвалидности. Молодые люди начинали оспаривать и традиционное право родителей устраивать брак своих детей в раннем возрасте.
С древних времен в Китае связывали свалившиеся на голову простолюдина несчастья с женщиной, нередко во время стихийных бедствий в жертву приносились девочки из многодетных семей. Да и в обычае перевязывать у девочек с детства ступни была заложена идея неравноправного положения женщины в китайском обществе. Мать Мэйлин физически тяжело переносила перевязку ступней в детстве и поэтому решила не подвергать свою дочь подобной пытке. Семья Сун избавила своих дочерей от мучительной процедуры.
Цинлин продолжала поддерживать контакты с семьей, но не могла принять политику гоминьдановских генералов. Во время бракосочетания своей сестры Цинлин, как и Цзян Цзинго, находилась в Советском Союзе. Они обратились к своему родственнику со словами глубокого осуждения. Семнадцатилетний Цзян Цзинго оказался в первых рядах движения, заклеймившего жестокое отношение гоминьдановцев к коммунистам, профсоюзным организациям Китая.
