В 5 часов утра Чан Кайши, несмотря на ночные переговоры, держал речь перед войсками гарнизона. Он старался говорить убедительно. Слушатели должны были поверить — во всем виноваты коммунисты! Но аргументы звучали неубедительно: они-де захватили канонерки и решили восстать против Гоминьдана. Необходимо наказать их. Списки коммунистов, подлежащих аресту, были составлены заранее. Утром коммунисты 2-й дивизии и флота оказались в кандалах[31].
Вскоре Чжу Пэйдэ вместе с Тань Янькаем направился к Чан Кайши. Оба делали все, чтобы как-то образумить зарвавшегося генерала, просили его одуматься. Чан, видимо, понял, что переоценил силы мятежников, возможность поддержки армейского руководства. Уже вечером 20 марта он бил себя в грудь, пытаясь теперь доказать — уже советским представителям — свою невиновность: все, мол, было совершено помимо его воли, он готов извиниться. Арестованных освободили. Да, возможно, он в своих действиях выходил из допустимых рамок. Но это объяснимо, ведь переработал, нервы ни к черту. Его жизнь оказалась в опасности, а ее необходимо сохранить для революции. И Чан Кайши, сославшись на плохое самочувствие, отошел, хотя и на короткое время, от дел.
Оппозиция убедительно продемонстрировала свои возможности, и заговор принес ей определенные политические дивиденды. Судьбе Чан Кайши благоприятствовали обстоятельства: Гоминьдан не располагал рычагами, способными поставить на место властолюбивого генерала, и заговорщикам все сошло с рук. Более того, генералу удалось оказать нажим на коммунистов, поставить их перед выбором: либо уступки, либо выход из Гоминьдана. Коммунисты вынуждены были принять предъявленные им условия, которые во многом совпадали с требованиями Сишаньской конференции. Был устранен со своего поста глава гуанчжоуского правительства и один из оставшихся соперников — Ван Цзинвэй. Ему пришлось покинуть пределы страны — предстояла увлекательная поездка в Европу для «ознакомительных целей». Генерал Тань Янькай занял временно пост главы правительства. Но вся полнота власти фактически перешла к Чан Кайши. Позиции КПК в Гоминьдане, таким образом, значительно ослабли.
Чан оказался перед трудноразрешимой дилеммой: как использовать сотрудничество с Советским Союзом, с КПК для создания современной армии и в то же время ограничить влияние коммунистов в Гоминьдане? Выбору линии мешало окружение — уж больно сильно давили справа. Постоянно Чан Кайши приходилось слышать: русские хотят от него избавиться, советники относятся к нему плохо. Мятежные генералы подогревали своего патрона, играя на его бонапартистских настроениях, самонадеянности, потакая его тщеславию. Дьяволу-искусителю ничего не стоило соблазнить лишенного элементарных представлений о нравственности политического дельца. Чан Кайши нашел выход в балансировании между различными группировками в Гоминьдане.
