Проморгавшись, Лафарж направил свой «кондор» к мерцавшей в правой части экрана серебристо-серой планете, опоясанной цепочками искусственных кратеров — вольфрамовых карьеров. Он поднял взгляд на меню программ, мысленно настраивая внешний коммуникационный канал на экстренную частоту Братства.
Спустя некоторое время в левой части обозримого пространства развернулся темный прямоугольник дополнительного экрана связи.
— Если это очередная идиотская шутка… — задумчиво проговорил прямоугольник.
— Скорпион Родригес, я полагаю? — поинтересовался Лафарж.
— Он самый. С кем имею честь?
— Ястреб Лафарж. Ты не хочешь включить изображение?
— Желаешь убедиться, что я не призрак? — Скорпион фыркнул.
Экран связи вспыхнул, продемонстрировав Лафаржу сидящего за столом человека в куртке федерального военного пилота.
— Я видел тебя в «Пьяной лошади», Ястреб Лафарж, — сказал он. — О тебе ходят легенды. Если мне не изменяет память, резня на Сириусе V в шестьдесят пятом году, а?
— Да.
— И Цербер III в шестьдесят девятом?
— Точно.
— И пираты Гидры Диксона тоже на твоей совести.
— Они слишком медленно двигались.
— Ясно. Насколько я понимаю, Ястреб, ты явился по мою душу.
— Да.
— Тебе не следовало раскрывать себя. На твоем месте я попытался бы разыграть дурачка, выманить меня за пределы защитного пояса и тут навязать мне бой.
— Я догадывался, что тебя не купить на такой дешевый фокус.
— Именно. Что ты собираешься делать дальше?
— Я хочу задать тебе один вопрос, Скорпион. Всего один. На кой черт тебе сдались эти рудники?
— Ты уверен, что я собираюсь отвечать на твои вопросы?
— Мне нужно знать, Скорпион. Я должен понять, по каким причинам один из моих братьев может поступиться честью.
— Честью? — вспыхнул Родригес. — Что ты знаешь о чести, Ястреб? Перед Братством я чист. Если я и нарушил какие-то законы, то лишь грязные и несправедливые законы, установленные Федерацией. Эти рудники мои, ясно? Я открыл Барракуду десять лет назад, и по Торговому соглашению часть добываемой руды должна была принадлежать мне. И я пообещал, я поклялся отдать эту руду колонистам с одной захудалой планеты, которую я тебе не назову, чтобы они смогли привести в порядок свои ветхие звездные транспорты и сельскохозяйственные системы. Эти жалкие люди подобрали меня, когда я окровавленным обрубком дрейфовал неподалеку от их солнца в оплавленных остатках того, что когда-то было моим боевым кораблем. Они вылечили и кормили меня, пока я не окреп, хотя им не было от этого никакой выгоды, а сами они едва сводили концы с концами. И когда я вновь обрел способность мыслить, я поклялся, слышишь, я дал слово чести, что вытащу этих людей из нищеты. Я отправился в Метрополию оформлять дарственную, и там мне разъяснили, что за время моего полуторагодичного отсутствия случились две колониальные войны, что Торговое соглашение расторгнуто, что вывоз стратегического сырья за пределы Федерации строго воспрещен и что вместо вольфрамовой руды мне положена компенсация в федеральной валюте. Но на кой черт моим колонистам сдались эти кредиты, если за пределами Метрополии они превращаются просто в набор цифр, записанных на инфокристалле?..
