Министр любви [cборник рассказов] | страница 7

Весь сезон пляж только и говорил об этой истории.

Рассказывали, что профессор отбил Рафику почки и впервые испробовал на нём новую операцию, которая прошла успешно, за что профессор получил звание почётного уролога Кембриджского университета.

Рафик ничего не мог возразить, поскольку вместе с Лузанной эмигрировал в Польшу.

Другие утверждали, что Рафик, в приступе бешенства, так и не включая свет, откусил почётному урологу член и профессор сам на себе провёл уникальную операцию, за что стал членом — корреспондентом академии наук Индонезии.

Третьи говорили, что и Людмила, и Лузанна, видимо, после непродолжительного лежания друг на друге, стали активными лесбиянками и поселились в Паланге…

Тяжелее всех эту историю перенёс Зовша. Он даже заплыл за четвертую мель и выбросил второй ключ в море…

Неизвестно, сколько бы ещё пляж болтал обо всём этом, если б не произошло событие, затмившее историю с профессором, саксофонистом и их жёнами.

В начале августа, в ночь с субботы на воскресенье, то есть в самую горячую ночь, Зовша не дал своего ключа. Никому!

— Ключ нужен мне самому, — объяснял он всем просившим.

На пляже это вызвало настоящий шок.

Даже старожилы, которые клеили чувих ещё при Ульманисе, не помнили, чтобы Зовша оставлял на ночь ключ себе.

— Зачем? — шумел пляж, — у него ведь никогда не было чувих!

На пляже собирались компании, никто не играл в «преферанс», никто не купался, хотя вода была за 20 градусов. Все только и говорили:

— Неужели у Зовши баба? Неужели у «министра» — чувиха?!

Все напрягали память, но никто не вспоминал, чтобы видел Зовшу с девушкой.

— В буржуазной Латвии. — заметил Нолик, — я его с девочками не видел.

— А кто видел в социалистической? — пожал плечами Амик.

Было сильное подозрение, что «министр любви» — невинен.

— Быть впервые с женщиной в 38! — сказал Зусман, — это небезопасно. Надо как‑то ему помочь.

— Что вы имеете ввиду, Зусман? — спросил Зорик.

— Я не знаю… Но так это оставлять нельзя…

Нужно сказать, что Зовшу очень любили. За открытость, доброту, готовность отдать последнюю десятку. Для свиданий он одалживал свой галстук, рубашку, мокасины. Половина чувих была заклеена в его плавках — в те годы мало кто имел нейлоновые плавки, а клеить в длинных сатиновых трусах было как‑то неудобно.

Его любили не только за ключик, «министра любви».

И вдруг разнёсся слух, что Авербах видел Зовшу с чувихой, летом 49–го.

Все побежали к Авербаху. Он ел куру, приготовленную тёщей.