— Вдвоем понесем — мне тоже разрешили!
— Еще чего!
— Фрау Глум сказала — вдвоем!
— Поезжай, если хочешь, только нести буду я!
Они сели на велосипеды и покатили со школьного двора на Обезьянью лужайку, а с нее — на шоссе. Пристроившись позади машин, они полетели к трамвайной остановке, а потом от перекрестка направо — по Деревенской улице в булочную-кондитерскую. Здесь они, пересчитав плюшки, сложили их в сумку и поехали тем же путем назад. Только у перекрестка им пришлось задержаться на Деревенской улице: перед ним был вывешен знак «Стоп!»
Правда, они остановились бы и без знака, потому что в цепи машин, двигавшейся по шоссе, не было пока что просвета.
Этому перекрестку уже лет двести, что заметно по его мостовой и узеньким тротуарам. Только на углах его блестит на солнце новая металлическая ограда.
Король, во времена которого тут строили улицы, вряд ли когда-нибудь проезжал по этому перекрестку. Его войска маршировали по более широким дорогам. А здесь раньше маршировали только куры. Да еще стада гусей шли в наступление друг на друга. Здесь цвела ромашка, а у стен домов возвышались мальвы. Повсюду валялись перья, скрипели телеги. Кучера в заплатанных куртках сидели на облучке барских карет.
Когда Берлин стал больше, перекресток вымостили булыжником. Здесь появились небольшие домишки, в которых сдавались комнаты приезжим, — они и сейчас еще стоят на всех четырех углах.
И на каждом углу высокое крыльцо ведет к двери. На одном углу — мужская и дамская парикмахерская «Шик», на другом — приемный пункт прачечной «Белоснежная лилия», на третьем — контора сельхозкооператива «Светлое будущее» с лозунгом над дверью: «Наша цель — механизированный коровник», на четвертом — магазинчик «Москательные товары», в котором можно купить и жевательную резинку, и игрушечный домик, и бенгальские огни.
Раньше на Деревенской улице ничего такого особенного не происходило — велосипеды, трактора да несколько местных машин. Движение выросло и окрепло, с тех пор как на Ромерберге стали прокладывать автостраду. Теперь здесь каждый день проезжала колонна самосвалов. Она проделывала как раз тот же самый путь, который Андреас проделал за плюшками: мимо Обезьяньей лужайки до «Белоснежной лилии», потом направо за угол и по Деревенской улице до строительного участка. Сбросив тут камни, самосвалы возвращались обратно. И так рейс за рейсом.
Так вот, Андреас и Райнер Шнек остановились возле парикмахерской «Шик» и стали глядеть на перекресток. Они ждали какого-нибудь просвета между машинами, чтобы влиться в движение и покатить по шоссе в сторону Обезьяньей лужайки. Андреас слышал за спиной шум мотора. Он увидел в зеркало, как за ним затормозил самосвал.
