— А какой он, этот моллюск аммонит? — спросил Андреас.
— Ну, вроде улитки с домиком.
— Ладно, я тебе найду, — сказал Андреас. — А сколько десятков тебе надо? — И он стал разрывать кучу гравия руками и ногами.
Гано Блумгольд некоторое время смотрел, как он перерывает камки. Наконец он сказал, вздохнув:
— Так ты никогда ничего не найдешь.
Он стал на колени перед кучей гравия и показал Андреасу, как надо искать. Он перебирал камешек за камешком, долго вертел каждый в руках, оглядывая со всех сторон, а потом отбрасывал в сторону.
— Сто или двести отбросишь и только тогда найдешь один, да и то плохо сохранившийся. Или только обломок. А на сто или двести таких попадается один целый окаменелый моллюск. Да и то не обязательно аммонит. Вот как я ищу, — сказал Гано.
На другой день Андреас принес с собой грабли. Он подошел к большой куче гравия и начал разравнивать граблями камни, пока вместо кучи у него не получилась ровная площадка, выложенная гравием. Теперь все богатства были у него как на ладони. Словно в сказке.
Когда Гано увидел эту площадку, он немного огорчился.
— Ты все равно ничего не увидишь, пока не возьмешь камешек в руку, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу.
— Нет, увижу, — возразил Андреас, — знаешь, какой я зоркий!
— А если придут строители, тогда что? Они нам все кости переломают.
— Не имеют права, — сказал Андреас, продолжая разравнивать площадку граблями.
— Нет, имеют, — ответил Гано.
В это мгновение он заметил на площадке что-то интересное и, схватившись за грабли Андреаса, крикнул:
— Грабли! Убери грабли!
И тут же поднял что-то с земли.
Это был обломок пестрого камня с острыми краями, а из середины его выступало что-то серое. Это серое было похоже как бы на половинку глобуса с северным полюсом, от которого расходились лучами неглубокие трещинки. Моллюск сохранился так хорошо, словно совсем недавно попал в ил. Круглый, с четким рисунком, он выглядел так красиво, что Гано долго глядел на него в немом восхищении. А потом сказал только два слова:
— Морской еж.
— Не моллюск?
— Морской еж.
— А за него тебе тоже дадут премию в десять марок?
Гано этого точно не знал, но кивнул.
Потом он понюхал камень и, набрав воздуху, сказал:
— Сто миллионов лет.
Андреас тоже понюхал камень.
— Сто миллионов… Значит, за каждый миллион ты получишь десять пфеннигов? Маловато, правда?
Пока они нюхали окаменелость, к ним подошли двое строителей.
— Вы что тут делаете, сорванцы? — крикнул один из них.
