Во время произнесения тирады мистер Лонгстафф приблизился ко мне вплотную. Дрожащей рукой он водрузил на нос очки с линзами толщиной с пенни и уставился на мой рот.
— Пожалуйста, откройте рот, сэр.
— В настоящее время мне не требуется лечение, — сказал я. — Я пришел расспросить вас о своем друге, который, как я понимаю, мог на днях обращаться к вам за помощью.
— Джентльмен, которому ты вырвал зуб, — громко сказала старуха; ее реакция последовала незамедлительно, и я заподозрил, что последние несколько дней других пациентов у них и не было. — Ты его помнишь.
— Он не назвался? — спросил я. — Не уверен, что это был именно мой друг.
— Нет, насколько я помню, не назвался.
— А как он выглядел, сэр? Вы же видели его лицо.
— Я смотрю пациентам в рот, сэр, а не на лица, а у вашего друга во рту просто жуть что творилось.
Я повернулся к старухе:
— А вы, мадам? Вы запомнили его?
Она расхохоталась, обнажив отличную вставную челюсть, изготовленную, должно быть, из слоновой кости.
— Господь с вами, сударь, я теперь мало что вижу.
Женщина подняла лицо, и на него упал свет из окна. Мне сразу же стал ясен смысл ее слов. Глаза женщины были мутными и отличались от здоровых так же, как вода в стоячем пруду отличается от проточной.
Я переводил взгляд с мистера Лонгстаффа на старуху и обратно, мое разочарование росло.
— Простите, а вы могли бы описать мне его голос?
Мужчина пожал плечами, а женщина энергично закивала.
— Зычный. Припоминаю, этот джентльмен говорил с ирландским акцентом, а еще мне показалось, что он аристократ, но точно не могу сказать, очень уж невнятно бормотал.
— Ну, мама, это из-за зубной боли, — фыркнул дантист. — А потом ему некогда было с нами болтать, да и кровь во рту хлестала, тут не до разговоров.
— Ага, убежал отсюда — только пятки сверкали, — призналась мне матушка Лонгстаффа. — С пациентами часто так бывает. Сначала они так боятся, сэр, что приходится привязывать их к креслу, зато потом, когда отвяжешь, улепетывают словно испуганные кролики.
— Если вы знаете, где он живет, то могли бы забрать его вещи, — предложил дантист.
— Его вещи, сэр?
— У него с собой было несколько чемоданов, но он так торопился покинуть нас, что забыл одну сумку.
— Рыдал навзрыд, — сообщила старуха, облизывая губы.
— Молчите, мама, — перебил ее дантист, а потом повернулся ко мне, и снова из его уст хлынул поток слов: — В нашей профессии неизбежны такие моменты, когда даже самый опытный врач случайно причиняет пациенту боль. Настойка опия и бренди притупляют ее, но не могут заглушить полностью. Операции по удалению зубов мудрости особенно болезненны. Задние зубы рвать труднее всего.
