Он обменивался любезностями с собравшимися, а затем начинал разливать по тарелкам суп. Я хорошо помню, что в мой последний визит нам подали заливных угрей, потом жареную камбалу и sause tartare, а также фруктовый пудинг. Кстати, я помню также, что «председатель» был в отличной форме и, когда тарелки с пудингом были вычищены до последней крошки, выступил с небольшой речью и рассказал нам пару занимательных историй.
Перед ним стояла деревянная кафедра, которая, как мне кажется, была вырезана из дубовых досок нельсоновского корабля «Виктори». На эту кафедру два официанта водрузили головку чеширского сыра. Каждому из гостей вручили по ломтику и по листку бумаги, на котором предлагалось указать высоту, объем и вес сыра.
Одному из нас удалось правильно определить высоту и объем, но он не сумел угадать вес, и «председатель» бодро распорядился положить шампанское в лед. Этим все и закончилось. Мы расхохотались, пожали друг другу руки и, покинув заведение, отправились на улицы Лондона, преисполненные доброго расположения духа и чувства собственной значимости.
Когда я впервые увидел развалины на месте когда-то столь привлекательного дворика, у меня возникло странное чувство недоверия. Неужели еще совсем недавно здесь царила атмосфера доброжелательности и неужели сам я был ее частью? Почти как призраки мы бродим по местам, которые некогда были нам столь хорошо знакомы…
Выйдя на Кинг-стрит, я двинулся в направлении Гилдхолла, повернувшегося ко мне парадным фасадом. Помню, я частенько показывал друзьям черные отметины на колоннах — следы Большого пожара. Меня поразил опрятный вид здания, особенно когда я вспомнил канун нового, 1941 года, когда это здание еще дымилось после бомбежки. В то хмурое утро мне казалось, что оно исчезло навсегда. Тогда я вел дневник, в котором есть следующая запись, сделанная 1 января 1941 года:
«В Чипсайде я увидел, что большинство оцепленных полицией улиц представляют собой жуткие вереницы разрушенных зданий — без крыш и с пустыми глазницами окон. В лужах на проезжей части лежат груды камней. Над входом в Гилдхолл я заметил «Юнион Джек», весь изрешеченный и похожий на сито. Повсюду снуют пожарные — их машины можно увидеть в самых невероятных местах. Мне захотелось узнать, насколько сильно пострадала библиотека; чтобы это выяснить, я свернул за угол и вышел на Бейсингхолл-стрит. Я уже намеревался войти в полуоткрытую дверь, когда дорогу мне преградил человек в покрытом пылью плаще. Его лицо было черным, как у трубочиста. Он раздраженно осведомился, кто я такой. Я объяснил, что являюсь другом библиотекаря и что хотел лишь узнать, насколько серьезно пострадало здание.
