– Ну, знаешь ли, Элифалет! Ты не посмеешь.
– А ты сама когда-нибудь обсуждала с ней те проблемы, о которых она рассказывала мне? – продолжал наступать на сестру Торн. – Хватило ли у тебя смелости?
– Нам известно лишь то, что как только она снова получит от него письмо, то снова окажется на седьмом небе от счастья и будет мечтать выйти за него замуж, как только судно встанет в док Нью-Бедфорда. Но если опять пройдет шесть или семь месяцев без единой весточки, Иеруша поклянется в том, что согласна ехать в Африку, чтобы стать миссионером, как её дядя.
– Позволь мне поговорить с ней сейчас, – попросил Элифалет.
– Нет! Пока она находится в депрессии, она согласится, на что угодно.
– Даже, наверное, на спасение своей бессмертной души?
– Элифалет! Не надо так говорить. Ты знаешь, что мы с Чарльзом пытаемся жить нормальной жизнью, и вести себя так, как подобает истинным христианам.
– Ни у кого не получится вести нормальную христианскую жизнь в Уолполе, штат Нью-Гемпшир, – с отвращением про бормотал Торн. – Кроме тщеславия, я здесь больше ничего не увидел. Ты только посмотри на эту комнату! Орган, на котором никто не играет гимнов. Романы. Книги о сладострастии. Деньги, которые должны были бы служить миссионерским целям, уходят на показное украшательство. Абигейл, послушай меня. Молодой человек из Массачусетса, до конца преданный Богу, собирается отправиться с миссией на Оухайхи. И он просил меня переговорить с тобой относительно руки Иеруши.
Миссис Бромли упала в кресло, обитое камчатым полотном, но очень скоро пришла в себя и позвала служанку.
– Немедленно пригласи сюда мистера Бромли, – приказала Абигейл.
– Но я ехал сюда не для того, чтобы беседовать с твоим мужем, запротестовал священник.
– Да, но отцом Иеруши все же является Чарльз, а не Господь Бог, – заметила Абигейл.
– Это богохульство!
– Нет, любовь!
Брат и сестра, насупившись, замолчали. Пауза тянулась до тех пор, пока в комнату не ворвался Чарльз Бромли – пухлый, всегда веселый и общительный джентльмен и преуспевающий адвокат.
– Очередное семейное побоище? – оживился он, увидев гостя.
– Мой брат Элифалет.
– Я знаком с ним, дорогая. Называй его просто Фет. – Он рассмеялся и добавил: – В подобных перебранках, как я выяснил, дела идут лучше, если стороны проводят переговоры, используя неформальные обращения. Если ты ради самоуважения начинаешь называть человека "мой брат Элифалет", дело, скорее всего, будет рассматриваться в суде. Так что стряслось, Фет?
