Больше они на кровати не появлялись. Возможно, Григорий Морицович угодил в трещину…
Регулярно по средам приходил мужик с глухим голосом, видимо, сумасшедший. После половых актов его тянуло на откровенность.
— Аделаида, — говорил он, — я должен вам открыть один секрет.
— Я готова, — отвечала Аделаида.
— Но одно ваше неосторожное слово — и мы больше не сомкнемся в объятиях.
— Могила! — отвечала Аделаида.
Сумасшедший понижал голос: — Я убил Троцкого, — говорил он.
— К-как?! — вздрагивала Аделаида.
— А вот так, — спокойно отвечал Кукорин и начинал душить Аделаиду.
В следующий раз все повторялось.
— Аделаида, я должен вам раскрыть секрет. Но одно ваше слово — и… Я убил Распутина.
— К-как?! — вопила Аделаида.
— А вот так, — и Кукорин с наслаждением душил ее.
В общей сложности Кукорин прикончил человек двадцать шесть, в том числе царя Николая Второго. После цареубийства Аделаида пропала.
На кровати лежал голый Кукорин и со злобой повторял:
— Монархистка проклятая!
Иногда на кровати с чувихой появлялся Зовша. Никто не помнил случая, чтобы он кого-нибудь трахнул. Интеллектуальные беседы были без конца. Шепшелович засыпал под теории доктора Фрейда и просыпался под Сальвадора Дали. Но однажды Зовша долго говорил о любви, читал Петрарку и, наконец, тяжело запыхтел. Несколько минут спустя девичий голос пропел.
— Вы сегодня были восхитительны.
— Я всегда такой, — с гордостью ответил Зовша. — Хотите еще?
Двенадцать раз они любили друг друга. Шепшелович никогда бы не мог подумать, что Зовша такой сексуальный гигант.
— Еще, — просил девичий голос.
— На сегодня хватит, — тоном учителя ответил Зовша. — И вообще я не в духе.
— Что такое, любимый?
— Вы разве не знаете, — сообщил Зовша, — что на свете живет одна сволочь, которая пожелала нашему дорогому товарищу Сталину, чтоб он сгорел?
— Не может быть! — взвизгнул девичий голос.
— И эта сволочь, — продолжал Зовша, — под кроватью! И учит иврит!
Шепшелович задрожал.
— Ай! Что вы говорите!! Надо его вытащить!
— Ах ты подонок, предатель, изменник, — Шепшелович выскочил из-под кровати, — я тебе сейчас!..
На кровати был один Зовша, с томиком Петрарки и дико ржал, корчась от смеха.
— За такие шутки! — обиженно начал Шепшелович.
Но в двери уже стучались Арвид с Ирмой. Арвид явно торопился, запутался в штанах, повалил трюмо.
— У меня времени мало, — ворчал он, — вы разденетесь сами или как?
— Опять допрос? — печально спросила Ирма.
— Нет. Сегодня берем еврея, который пожелал товарищу Сталин сгореть. Он в Дзинтари, где-то в лесу, с автоматом Калашникова. Возможно, придется стрелять.
