Сказка Гоцци | страница 114
— Ешь руками, — приказал Айсурович, — чего церемониться, мы в Париже.
Он подкладывал ему кальмара, устриц, осьминога, гусиные печенки. И старое вино вливалось в него ручьем.
— Где ты играешь? — поинтересовался Антон.
— На бирже, — ответил Айсурович.
Старое вино, жена министра, кальмары — все смешалось в голове Гоца.
— Там что, неплохой оркестр? — спросил он.
— Отличный! — крякнул Айсурович.
— К-кто дирижер?
— Башли, — ответил Айсурович, осушая очередной бокал, — слышал такого?
— Н-нет…
— А-а, — протянул он, — выдающийся! Лучший на сегодняшний день.
Айсурович громко расхохотался.
— Фазан в вине! — заказал он.
— А духовики вам нужны? — спросил Антон.
— Очень, — сказал Айсурович, — нам все нужны, и инженеры, и химики.
— Как? — не понял Гоц.
— Так, — ответил тот, — у нас все играют. Из музыкантов я один.
Гоц недоуменно смотрел на Айсуровича.
— Запад, старик, — разъяснял тот, — свобода. Кто хочет — тот и играет.
Приплыл в вине фазан.
— Ешь руками, — орал Айсурович, — ты в Париже!
— А ты? — спросил Гоц.
— И я. Но я тут остаюсь, а ты возвращаешься.
— Кто тебе сказал? — хотел выкрикнуть Антон, но сдержался.
— Если ты вернешься туда, — шептал Айсурович, — ты будешь последним идиотом.
Антон обнял Айсуровича.
— Венчик, — торжественно заявил он, — я остаюсь.
Айсурович осоловело глядел на него.
— Ну и дурак, — сказал он.
Антон не понял.
— П-почему? — поинтересовался тот.
— Надо быть последним кретином, чтобы вернуться туда.
— Так я же хочу остаться!
— Вот и дурак, — вновь повторил Айсурович.
Он был пьян и походил на фазана в вине.
— В каком случае я дурак? — настаивал Гоц. — Если останусь или если уеду?
— Если не будешь есть фазана! Париж, Гоц, создан для того, чтобы оставаться! И не только из нашей вонючей державы, но и из стран порядочных. Пришел, увидел, остался — вот что такое Париж. Но остаться, Гоц, — это полдела, если оставаться — то со скандалом!
— Почему? — не понял он.
— Тогда, старик, к тебе придут импресарио! У тебя будут турне. И слушатель!
— А без скандала? — спросил Гоц.
— Без скандала ты будешь играть в оркестре на бирже…
Гоц не любил скандалов.
— Разве я заиграю хуже, если останусь тихо? — спросил он.
— Может, и лучше, — ответил Айсурович. — Играть ты, может, будешь и лучше. Но тебя будут слушать хуже! Все дело в слушании.
— Это как?
— А так, — рявкнул Айсурович, — что лучше играть плохо, но остаться со скандалом, чем хорошо, но без! Я остался без! Где я играю? На бирже! А Шмуклер?
— Он в Париже? — удивился Гоц.