Крокодил | страница 2



Олимпиада Петровна деятельно помогала мужу. Она отвешивала рабочим хлеб, штрафовала коровниц, посещала кладовые и ледники, а в промежутках читала умные книжки и рожала здоровых и розовых детей, которых Петр Петрович величал «будущими интеллигентами».

Нужно ли добавлять, что Батеевы сторонились «консервативных элементов»? О да, – они их очень сторонились. Их общество по обыкновению состояло или из деловых, нужных людей, и тогда не редкость было встретить в щегольской батеевской гостиной прасола Уcтюшкина, или из господ образа мыслей самого возвышенного и даже благородного.

Вот у этих-то милых и передовых людей я гостил однажды. Олимпиада Петровна была в детской и производила с будущим интеллигентом какие-то в высшей степени либеральные манипуляции. Мы с Петром Петровичем сидели в кабинете и говорили о важных материях.

Но нам надоело говорить о важных материях. Мы начали курить, слегка вздыхая, и сосредоточенно поглядывали в окна. Не подумайте, однако же, чтобы за окнами было что-либо особенно примечательное. Там зеленел пруд, покрытый водорослями (дело было в июне), стояли ленивые березы, расслабленно поникнув ветвями, да синело бесконечное ласковое небо. Ближе пруда плотники рубили новую кухню. Синие и коричневые рубахи плотно облепили стены, и сверкающие топоры однообразно гремели.

– Чьи у вас плотники? – спросил я Петра Петровича.

– Э, да разве вы не слыхали! Это знаменитая Сазонова артель работает.

Я кое-что слышал об этой артели, но все-таки спросил:

– Чем же она знаменитая?

– Работники великолепные. Трезвость, смышленость, распределение труда, взаимные отношения – изумительнейшие.

– А вот вы все говорите… – не утерпел я, чтобы не упрекнуть Батеева. Но он вдруг взбеленился.

– Что я говорю?! Что?! – вскинулся он на меня, отрываясь от сигары. Человек я смирный, и мне его натиск показался неприятным.

– Всегда насчет мужика говорите как-то… – возразил я.

– Как я говорю? Я говорю, что стадо ваш мужик. Что без героя, без личности – поступать ему в архаические музеи. Вот что я говорю. Так на это я право имею. Я на своей шкуре… – Тут Батеев внушительно потряс отрепьями истерзанной своей альмавивы.

– А Сазонова артель?

– Что Сазонова артель?

– Да сами же вы говорите…

– Что я говорю?..

– Хвалите, и вообще… ну, превозносите, что ли.

– Так разве это потому я ее хвалю, что она артель? Какая она к черту артель. Она ерунда, а не артель. Да и все наши артели ерунда.

– В чем же дело-то, позвольте вас спросить?