Прочел ли он в ее глазах истину? Увидел ли он ее ненависть и ужас, смешавшиеся с торжеством?
Вот уже почти год миновал, а все так свежо, словно это было вчера! Розмари не выходит из памяти. Как это страшно! Ужасно, если человек после смерти продолжает жить в вашем сознании. А Розмари продолжает жить. В сознании Сандры — и в сознании Стефана? Последнего она не знала, но вполне допускала подобную возможность.
«Люксембург» — ненавистное заведение с превосходной кухней, вышколенными проворными официантами, роскошным убранством. И нет возможности освободиться от тягостных раздумий, постоянные расспросы докучают донельзя.
Хочется забыть прошлое, но, как назло, все пробуждает воспоминания. Даже Файрхевен потерял свою прелесть, когда Джордж Бартон поселился в Литтл Прайерз.
Кто бы мог предположить такое? Джордж Бартон всегда отличался причудами. Не такого соседа хотелось ей иметь. Его присутствие в Литтл Прайерз нарушило все очарование и спокойствие Файрхевена. Каждое лето они здесь отдыхали, набирались сил и были счастливы со Стефаном — если они когда-нибудь были счастливы.
Губы ее сжались, вытянулись ниточкой. Да, тысячу раз да! Если бы не Розмари. Ведь это она разрушила хрупкую постройку взаимного доверия и нежности, которую они со Стефаном начали возводить.
Непонятная вещь, какой-то инстинкт, заставлял ее таить от Стефана собственную страсть, ее безраздельную преданность. Она полюбила его с той минуты, как он подошел к ней в резиденции министра-координатора, прикинувшись смущенным, притворившись, что не знает, кто она такая.
Но он-то все знал. Она и сама не понимала, когда это дошло до нее. Как-то, вскоре после свадьбы, он объяснил ей суть тонких политических манипуляций, необходимых для того, чтобы протащить какой-то закон.
И тогда сверкнуло в сознании: «Это мне что-то напоминает. Что?» Потом она поняла: это, в сущности, и есть та самая тактика, которую он применил тогда в резиденции министра-координатора. Она без удивления восприняла это открытие, словно оно долгое время таилось в глубине сознания и вот наконец всплыло на поверхность.
С самого начала их совместной жизни она поняла: он не любит ее так же сильно, как она любит его. Но она объясняла это тем, что он просто не способен на такую любовь. Сила собственной страсти удручала ее. Столь безрассудное, неистовое влечение, она знала, нечасто встречается среди женщин! Она бы охотно умерла ради него; ради него она готова была пойти на ложь, преступление, страдания! И вот, смирив свою гордость, она довольствовалась тем положением, которое он отвел для нее. Он нуждался в ее содействии, симпатии, интеллектуальной поддержке. Ему был нужен ее ум, но не ее душа, и те материальные выгоды, которые давало ей происхождение.
