Однако справился, виски пригладил, дернул за кольцо, вошел. И видит – сидит на лавке немолодой человек, обряжен в чистую рубаху, из себя костлявый, сморщенный, сидит и в книжку смотрит.
– Здоров будешь, – говорит Ермил, а у самого в глотке пересохло от страха. Оторвался человек от книжки, посмотрел на Ермила. И по глазам увидел Ермил, что человек тот мягкий, милостивый, не станет над ним смеяться, и сразу сделалось ему ловко. Рассказал он свое горе. И как сказал, что желает грамоте научиться, – просветлел тот человек, обрадовался, не знает где посадить ему Ермила; а как сказал Ермил, на что ему грамота нужна, понял человек, какая жадность одолевает Ермила, и запечалился.
– Ты уж сделай милость – научи, милый человек, – говорит Ермил, – я тебе не токмо – по гроб жизни буду благодарен.
Молчит человек, глядит в землю.
– Ты уж не сомневайся, – говорит Ермил, – труды твои за мной не пропадут. Как-никак – отплачу тебе.
Поднял человек глаза и заговорил. И видит Ермил – совсем перед ним другой человек: голос строгий, из лица пасмурен.
– Не от бога, – говорит, – твоя охота к учению, но от дьявола. Бог вложил в тебя понятие и дал разум. Но ежели ты захотел учиться ради наживы, ежели ты раззарился на сладкое житье и хочешь подражать купцам, – это не от бога, но от дьявола. Грамота не на то дана, чтобы душу погубить, но чтоб спасти.
– Эка, голова, при деньгах и спасаться легче, – со смешком говорил Ермил, а самого зло берет на человека, – ты гляди, наш хозяин каждый день к обедне ходит, свечки ставит, по четвертаку за свечку, колокол справил в собор.
Покачал человек головой на эти слова, насупился, развернул книжку и прочитал Ермилу: «Увидел Христос богатых, клавших дары свои в сокровищницу. Увидел также и бедную вдову, положившую две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила, ибо все от избытка своего положили в дар богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, которое имела».
Ермил в одно ухо слушал, в другое выпускал; очень уж его разбирала досада на человека, и говорит:
– Ты вот что, нечего тут с тобой толковать: мне еще жеребца хозяйского надо напоить, хочешь целковый за учебу?
– Мне денег твоих не надо, – говорит человек, – подумаешь, отстанешь от своей жадности – даром выучу. – И опять сказал: – Грамота не дана, чтобы погубить душу, но спасти.
– Да чудак ты, ежели не по торговой части, на что она мне, грамота-то, твоя! Я в мужиках и без грамоты цеп-то в руках удержу. Мне счастие свое хочется найти, талант.
