– То есть как, скучно? – не понял сразу Владимир Петрович и почувствовал легкий испуг, колющим холодком пробежавший в сердце.
– Как же ты этого не понимаешь? – отозвалась она. – С револьвером в руках, и одна… Невесело это! А вот вдвоем…
– Пожалуй, ты права, – подумав, одобрил он ее, и успокоился. – Но где же найти этого второго?
– Второго? – удивилась она его вопросу. – Да сколько угодно. Любой попавшийся мне на улице гость и есть второй. Чуть он заснет, я сначала его, потом себя. Вот какой ты, испугался…
Владимир Петрович присел от страха и схватил ее за руку.
«Еще, пожалуй, убьет, – молнией пронеслось у него в голове. – Влопался же я в историю. Нет, надо сейчас убраться отсюда. Вздор, не убьет. Фантасмагория, фантасмагория…» – почему-то несколько раз повторил про себя это слово Владимир Петрович.
Он быстро нагнулся, поднял с пола носки и дрожащими руками стал надевать их.
– Так почему же я тебя убью, – словно угадав его мысли, смеясь, сказала она, шутливо вырывая у него вывернутый наизнанку носок. – Какой ты глупый! Я могу убить несимпатичного, грубого, но зачем же я стану убивать хорошего? Мне ведь только второй нужен. Какой ты глупый, – опять сказала она, и слегка потянула его, чтобы он лег. Когда же Владимир Петрович не сразу дался и со страхом посмотрел ей в глаза, она положила его руку на свою грудь и прижалась нежно и страстно к нему. Коса упала на его плечо.
И он вдруг притих, успокоенный этой вызывающей лаской, и снова как на улице почувствовал себя во власти неведомого, мистического обаяния.
«Конечно, мой страх – вздор! Мне ведь предсказали, что я должен только моря бояться, – успокаивал он себя. – Фантасмагория, – опять началась музыка в голове, – гория… гория… Да и уйти ведь не хочется, вот в чем трудность», – как бы оправдываясь перед кем-то, чуть не сказал он вслух.
И, устав бороться с ней, с собой, бросил носки, лег и жарко обнял ее…
– Я это сегодня хотела сделать, – услышал он ее чистый грудной голос, – и решила: первый, которого я встречу, умрет со мной. Но первым оказался ты, и потому я это сделаю завтра, через неделю. Ты опять забеспокоился? Глупенький, если бы я хотела с тобой умереть, разве я бы тебя предупреждала об этом? Дай мне свою руку…
Он кивнул головой. Вздор, решил он и стал ласкать ее. По ее знаку подставлял губы для поцелуя, отвечал шалостью на ее маленькие шалости и удивленно думал, что иногда настоящую женщину можно найти там, где всего меньше ждешь этого, среди проституток.
