– Гау! Гау!
– Мяу, мяу! – проделал Коля, и через минуту Стёпа уже стоял с нами, спрыгнув со стены.
– Гау! что случилось? – оживлённо спросил он, оскалив зубы.
Он весь был чёрный до белков глаз, и по рукам видно было, что он работал, когда мы позвали его. Мы Стёпе давно простили приключение с мельником и вместе с ним смеялись, вспоминая, как нас пороли. Смеялся он не зло, так как и ему здорово досталось, когда стало известным, что он нас подговорил на кражу в саду.
– На гору пойти нужно, – подражая Стёпе, деловито произнёс Коля. – Я Павке велел хлеба достать. Ты посмотри только, что на скале нашей делается!
Стёпа быстро посмотрел и вдруг застыл с раскрытым ртом. Мы наслаждались его изумлённым лицом. Потом он почесал за ухом, перешёл к затылку, и в приливе восхищения запустил обе пятерни в волосы и с такой силой завозился там, что, казалось, он всю кожу сорвёт с головы.
– Ишь, ты, молодец какой! – произнёс он, любуясь видением, – пробрался-таки. Я ведь сколько раз пробовал, и только даром ногти свои обламывал. Мо-ло-дец, – нараспев повторил он, – комары его заешь!..
– Так идёшь, Стёпа? – спросил его Коля.
– Стало быть, надо идти; чего тут. Только достанется мне за то от батьки на орехи, что я не спросясь работу бросил. Достанется-таки, – задумчиво прибавил он, видимо колеблясь и почёсывая свои пыльные волосы. – Ну, да чёрт с ним. На то и розга, чтобы Стёпку драть. А то бы, может быть, совсем и розги на свете не было.
– Идём, идём! – крикнули мы.
Коля уже достал палку. Я держал хлеб в руке и, чтобы он не мешал мне, положил его за рубашку. Стёпа достал из-за пазухи свою жестяную коробку, где был табак, скрутил папиросу, закурил, и мы двинулись наверх.
