Эрш. Слышите, Шмиль? Он не хотел бы быть на месте Гросмана? А на твоем месте тебе лучше? Вот он бросит мельницу и уедет в Европу. Что вы тогда запоете? Вы уже и теперь от забастовки ходите с высунутыми языками, а что будет, если он уедет? Вы начнете падать, как мухи…
>Роза входит и с оханьем садится; вяжет чулок.
Мирон (смеясь). Гросман уже пытался напугать тебя, а через тебя и нас. Понимаем его штуки!.. Он так же может уехать в Европу, как ты можешь уехать. (Встает.) Ну я ухожу. Я вернусь с товарищами. Нам нужно переговорить о деле.
Роза. Что? Опять? Разбойник!.. Что же ты с нами делаешь? Не хочу я этого. (Кашляет.) Не допущу. Скажи, чтобы я ради тебя влезла в горящую печь, – влезу, как теперь ночь на земле. Но этого – нет!..
Шмиль. Ай-ай-ай, Роза! Что же вы не даете расти молодому? Мир ведь должен двигаться.
Мирон. Ты, мать, не вмешивайся.
Эрш. И я бы тебя тоже попросил, Мирон, – не надо! Пусть будет не надо! Отец просит. Сделай удовольствие отцу. Не заслужил я у тебя, чтобы ты мне уступил?
Мирон (сердится). Что же? Посадить свою голову на ваши плечи? Не проси меня, я делаюсь злым. Когда оглядываюсь на то, что теперь происходит, то думаю, как хорошо было бы без стариков и всего хлама, который мешает нам.
Шмиль (смеется). Мне хочется что-то сказать, но я скажу после. Веселее, Мирон!.. Не робей!..
Эрш (Розе, печально). Мы, Роза, давно должны были умереть.
Бетя. Вы лишь теперь вспомнили об этом.
>Мирон надевает шапку и выходит.
Роза (Шмилю). Вам назло этого не будет. Я сижу тут и все вижу, что делается в мире. Пусть делается. Я с места не тронусь…
>Входит соседка, старушка Чарна. Медленно передвигается, задыхается и дрожит, словно от холода.
Чарна. Морозик, морозик! Что-то холодно моим костям. (Кутается в тряпье.) Скажите, пожалуйста, найду я у вас стакан чаю? Что-то рано начались морозы, а дома ничего нет. Таки ничего нет, и конец. Таки нет, что можно делать?
Роза. Вот Эрш кончит, и я пошлю Бетю заварить чай.
Чарна. Ай, спасибо вам. Горячий стакан чаю! Стакан горячего чаю! Согрею свои кости.
Шмиль. Что слышно о вашем зяте? Уже получили письмо?
Чарна. Что? Болезни мы получили. Кто говорит о письмах? Надо говорить о дочери и о детях. А он здесь был шарлатаном и там им остался.
Шмиль. Но зато он в Америке.
Роза. Большое счастье, что в Америке. Америка уже перестала быть Америкой. Можно уже вычеркнуть Америку. Муж Песи не вернулся оттуда? А муж Бейлы? Танцуют евреи кадриль! Пара туда, пара назад…
