Хори помолчал, а затем продолжал:
— «Имхотеп, жрец души умершего, обращается к Хори. О ты, кто верно служит мне, пребываешь ли ты во здравии и благополучии? Передай мои благопожелания моей матери Изе и дочери Ренисенб, передай слова приветствия Хенет. Правь моим хозяйством, пока я не вернусь домой, и тем временем составь грамоту, согласно которой наложница Нофрет отныне, как жена моя, обретает право владеть вместе со мной всем, что я имею. Ни Яхмоса, ни Себека я не возьму в совладельцы и не буду им больше опорою, ибо обвиняю их в том, что они причинили зло моей наложнице! Содержи все в сохранности, пока я не вернусь. Как горько, когда сыновья хозяина дома дурно относятся к его наложнице! Что же до Ипи, то предупреди его, что если он причинит хоть малейший вред моей наложнице, он тоже покинет мой дом».
Молчание всех словно парализовало. Затем в порыве ярости с места сорвался Себек.
— В чем дело? Что стало известно отцу? Кто это ему насплетничал? Мы этого не потерпим! Отец не имеет права лишать нас наследства и отдавать все свои владения наложнице!
— По закону он волен распоряжаться своим имуществом как ему заблагорассудится, — мягко объяснил Хори, — хотя, конечно, пойдут разные разговоры и его будут обвинять в несправедливости.
— Она околдовала его! Эта вечно улыбающаяся змея заворожила отца! — кричал Себек.
— Невероятно… Не могу поверить, — бормотал вконец потрясенный Яхмос.
— Отец сошел с ума! — выкрикнул Или. — Эта женщина настроила его даже против меня!
— Имхотеп, по его словам, скоро вернется, — спокойно сказал Хори. — К тому времени его гнев, возможно, остынет; не думаю, что он поступит так, как пишет.
В ответ раздался короткий и неприязненный смех. В дверях, ведущих на женскую половину, стояла Сатипи и, глядя на них, смеялась.
— Значит, нам остается только ждать и надеяться, о мудрый наш Хори?
— А что еще? — растерянно произнес Яхмос.
— Что еще? — возвысила голос Сатипи. И выкрикнула:
— Что течет в ваших жилах? Кровь или молоко? Яхмос, насколько мне известно, не мужчина. Но ты, Себек, ты тоже не знаешь средства избавиться от этой нечисти? Нож в сердце, и эта женщина навсегда перестанет причинять нам зло.
— Сатипи, — вскричал Яхмос, — отец нам этого никогда не простит!
— Это ты так считаешь. А я считаю, что мертвая наложница совсем не то, что живая. Как только она умрет, он снова обратится всем сердцем к своим сыновьям и внукам. И, кроме того, откуда он узнает, что было причиной ее смерти? Можем сказать, что ее ужалил скорпион. Мы ведь все заодно, не так ли?
