— О горе мне, да, — согласился он. — И пересчитает мне каждое ребро. В смысле если перед этим он сумеет связать мне ноги, связать за спиной руки и привязать меня к столбу. А, и завязать мне глаза.
Мужчины — такие хвастливые глупцы!
— Я же не знал, — подобострастно произнес он, — и принял вас за простую смертную. — Анджелина посмотрела на него с ледяным высокомерием, и он хмыкнул: — Должно быть, я просто ослеп на оба глаза. Вероятно, мне повезло, что тот хныкающий трус оказался там, чтобы удержать меня от ошибки.
— Лорд Хейворд не трус! — отрезала Анджелина. — Никто не заставлял его выступить против вас и защищать меня. Он не знал, кто я такая, точно так же, как и вы. А когда вы собрались уходить, никто не заставлял его преградить вам дорогу и заставить принести извинения.
Уиндроу ухмыльнулся:
— Вероятно, он не только хныкающий трус, но еще и идиот в придачу.
Анджелина поджала губы. Она не собиралась вступать с ним в спор. Она уже сказала все, что хотела.
— Когда я вошел в бальный зал — к сожалению, слишком опоздав, — вы сидели рядом с ним, — заметил он. — Мне сказали, что вы растянули лодыжку во время первого танца, поэтому весь его остаток вам пришлось провести сидя. Я просто счастлив, что вы так быстро полностью оправились. Или же ваша травма была достаточно… э‑э… удобной? Я заметил, что он танцует так, словно у него обе ноги деревянные.
— Я сидела с лордом Хейвордом, потому что мне этого хотелось! — отрезала Анджелина.
Музыка выручила ее, не дав разозлиться еще сильнее, и танец начался. К счастью, благодаря рисунку танца основную часть времени они находились далеко друг от друга, так что поддерживать беседу почти не приходилось, но когда он мог сказать ей несколько слов без риска быть подслушанным, то засыпал Анджелину вычурными комплиментами (сказать по правде, куда более забавными, чем те, которые чуть раньше придумывал маркиз Эксвич).
Уиндроу изо всех пытался ее рассмешить. Ему не пришлось прикладывать усилий, чтобы вызвать у нее улыбку — Анджелина начала улыбаться сразу, как начался танец. Еще не хватало, чтобы другие заметили неладное. Мельница сплетен тотчас же ухватится за возможность состряпать какую-нибудь гадкую историю, чтобы объяснить ее внезапную угрюмость.
Граф Хейворд по-прежнему оставался на террасе, отметила Анджелина. И он по-прежнему с той леди в голубом. Они стояли возле каменной балюстрады и так серьезно разговаривали, словно знали друг друга всю жизнь.
