Нет, волосы промокнут. Хотя если она наденет свою самую старую (и все еще самую любимую) шляпку… Кроме того, влажные волосы быстро сохнут. Зато щеки порозовеют, и она будет выглядеть живой и здоровой среди увядающих лилий, тоже ждущих дебюта. Никогда не лишне выделиться из толпы. А противный блеск с носа и щек пропадет к тому времени, как нужно будет выходить из дома.
Марш, конечно, откажется седлать ей лошадь без разрешения Трешема. Нет, не откажется, если она поведет себя так, будто обо всем договорилась еще вчера вечером, и… что? Неужели его светлость не сообщил об этом Маршу и не приказал приготовить для нее верховую лошадь? Как странно!
И ничего плохого не случится. А чем, интересно, она должна заниматься тут целых три часа — и это по меньшей мере? Только будет нервничать из-за своего реверанса, потому что нужно как-то исхитриться и попятиться от королевы, не наступив на шлейф платья. До этого момента ей такое в голову не приходило, но теперь пришло, и если она не отвлечется от этой мысли, то будет ужасно нервничать. А раз так, нужно чем-то заняться.
И лучше всего ей подойдет утренняя верховая прогулка. Она возьмет с собой грума. Не настолько уж она потеряла понятие о приличном поведении, чтобы гнаться за Трешемом без подобающего сопровождения. Кроме того, Марш ни за что не позволит ей даже из конюшни выехать, если не пошлет с ней кого-нибудь надежного.
А Трешем не будет против, если она к нему присоединится.
Ну может, и будет, но ведь он ей не отец! Он всего лишь опекун и не особенно утруждается, чтобы стать бдительным опекуном, всего-то и сделал, что окружил ее толпой гувернанток и слуг. Ну и устроил ей небольшое извержение вулкана, когда обнаружил при встрече, что преподобный Кумбс уехал и оставил ее одну в захудалой гостинице. Вдобавок ко всему он был очень недоволен тем, что она сбежала вниз по лестнице ему навстречу одна и рядом не оказалось ни грума, ни лакея из Актона, а Бетти в это время спала в номере.
Но сегодня он ее бранить не будет, это уж точно. Во всяком случае, не на людях. Сегодня особый день, может даже, самый особый за всю ее жизнь, и Трешем не захочет расстроить сестру.
А если она еще немного постоит тут, ведя многословный мысленный спор с самой собой, подумала Анджелина, закрывая окно, будет слишком поздно ехать, а раз уж у нее зародилась мысль поехать на утреннюю верховую прогулку, чтобы успокоить нервы, то без такой прогулки она обойтись не сможет.
