Повести “Остров Борнгольм”, “Сиерра-Морена” — романтические новеллы, что требует нового взгляда и на повесть “Бедная Лиза”, ее тоже можно принять как романтическую новеллу-эссе. В таком случае, Карамзин предстает не сентименталистом, а скорее и вернее всего романтиком с его интересом к Шекспиру и к старине, что он попытался воссоздать в “Марфе-посаднице”.
Как повесть она не удалась, зато писатель нашел свое новое призвание — историка, как Шиллер. Обращение к истории у Карамзина связано и с разочарованием во французской революции, что тоже делает его романтиком, который находит опору в русской старине и “патриархальной власти”. Поэтому к Петру Великому он столь критичен, хотя сознает, что он “творец нашего величия”. Он желал, чтобы нравы менялись постепенно, без насилия, но, соответственно, обрекал народ русский к неволе, — так путаются только романтики. Чаадаев был романтиком. Поколение 12 года — поколение романтиков.
Карамзин ставил перед собой и всякой мыслящей личностью великие цели и задачи, в этом плане он мыслил, по сути, как Петр Великий; окажись у власти, он был бы так же горяч, легко быть рассудительным в оценке поступков других.
“Мне кажется, — писал Карамзин, — что мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, — а смирение в политике вредно. Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут”. Любовь к отечеству — это путь гражданина к собственному счастью. “Мы должны любить пользу отечества”, - говорит писатель, по сути, повторяя слова Петра Великого, обращенные к сыну, — чтобы принести наибольшую пользу России, чтобы возбудить в россиянах любовь к отечеству и гордость за него, Карамзин берется за создание “Истории Государства Российского”. Он продолжает подвиг Ломоносова. Какой же это сентименталист? Уже в “Письмах русского путешественника” он ставил те же великие задачи — не решения внутренних вопросов личности, а служения отечеству. Это великий романтик, горячий и благородный, как Шиллер.
Конец XVIII века ознаменован Великой французской революцией (1789–1794). Екатерина II была напугана ею, а услышав весть о казни короля Людовика XVI, даже “слегла в постель, и больна, и печальна”. Но именно в эту пору А.Н.Радищев (1749–1802) печатает в собственной типографии книгу “Путешествие из Петербурга в Москву” (1790). Эпиграф гласил: “Чудовище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй”.
В посвящении автор высказывается прямо: “Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человеческими уязвлена стала”.
