Плещей удивленно воззрился на сородича.
— Я тебе ничего не говорил, — сказал только, поняв, что видом своим выдал ответ.
— Так скажи Свияге Некрасевне, — Зорко теперь заговорил со старшим как с ровней, — Серые Псы все, что здесь есть, со мной будут. И будут стоять в заслоне меж печищем и Нечуй-озером, как то вельхский риг Бренн приказал. А слова, воеводам данного, никто не нарушит.
Плещей снова поглядел на Зорко, на сей раз тяжело и оценивающе.
— А ну как я тебя не послушаю? — вопросил он. — И все другие тоже?
— Послушают, — твердо отвечал Зорко. — Не серчай, Плещей Любавич, что я в печище не зашел. Война, — добавил Зорко мягче.
— Кому война, а кому мать родна, как я погляжу, — пробурчал Плещей.
Мгновенный гнев его миновал, остуженный не показной твердостью и уверенностью Зорко. Но глухое неприятие такового решения Зорко осталось.
— Я после зайду, когда мергейтов отгоним, — обещал Зорко уже вдогонку уходящему тропой Плещею. Тот обернулся:
— Что ж, заходи, — и скрылся за поворотом.
Плещей Любавич был здесь главой ополчения из Серых Псов, только у Зорко в этом войске служба вышла постарше. А еще был Плещей Любавич отцом Плавы, образ которой, писанный Зорко на холсте, волшебный кузнец Лухтах оправил серебром, подаренным королевой Фиал. Отцом Плавы, ждавшей Зорко уже четвертый год.
Зорко по тропке, вослед за Плещеем, вышел на поляну, где были шалаши и землянки простых воинов и предводителей малых отрядов.
— Зорко Зоревич! — тут же подозвал его оказавшийся здесь Качур. — Я твоим уже велел, чтобы сюда собирались. Неустрой поскакал упредить. Про то, что Бренн тебе наказал, тоже знаю, меня упредили. Добрый замысел. Теперь иди отдохни немного. Завтра в ночь вам выходить в заслон становиться. Полтора дня у тебя есть. Ступай в мою землянку, там просторно. Я велел, чтобы тебе ушат воды согрели.
— Благодарствуй, Качур Несмеянович, — молвил Зорко. Ему и вправду хотелось омыться, а настоящего сна он уж давно не пробовал.
— Добрых снов тебе, — усмехнулся воевода.
Землянка Качура и впрямь оказалась просторной и полупустой. Ратники, что жили здесь вместе с воеводой, ныне выполняли, должно думать, его поручения — войско собирали по лесам и урочищам. Быстро и без выдумки, но крепко сколоченные лавки были застелены одеялами. На столе был хлеб и мед. Вошедший воин — тот, что приготовил обещанную воду, — принес кувшин с молоком и деревянную тарелку с дымящейся свининой.
— Это воевода Бренн пожаловал, — сообщил он. — Сейчас корчагу еще с вельхской брагой принесу.
