Я чихаю. Звук отражается эхом от домов.
Я смотрю на окна. Немногие целые заклеены коричневой лентой крест-накрест.
Из разбитых окон тут и там выступают самодельные трубы импровизированных буржуек.
Балконные двери приоткрыты, словно зевающие рты.
Кругом тишина и сон.
Это день, в который я уезжаю отсюда.
Когда дети на моей улице проснутся, меня уже здесь не будет.
Анни и Вилле, Ян, Карел, Эппи: я ухожу.
Уезжаю. В деревню.
Позавчера я даже не подозревал об этом. Коллега моего отца, мистер Андерсон - "Фриц", как назвал его мой отец,
пришёл к нам. Они сидели за закрытыми дверями в комнате и разговаривали.
"Иди пока в свою комнату и ложись спать. Мы скоро закончим."
Когда мистер Андерсон ушёл, мой отец поднял меня с кровати и обнял. Забавно.
На следующее утро я видел, как мой отец кормил моего младшего брата, ложку за ложкой.
Не глядя, он опускал ложку в тарелку до тех пор, пока она не опустела и вдруг сказал, тихо и выразительно:
"Знаешь, Йерун, ты должен на некоторое время уехать в деревню, на ферму.
"Мистер Андерсон узнавал на заводе. В понедельник грузовик едет в деревню и ты можешь поехать на нем.
Будешь сытно кушать и играть на свежем воздухе."
Он посмотрел на меня как на незнакомца, неуверенно.
"Я думаю, что мы должны так поступить. Для тебя будет лучше, если ты некоторое время побудешь подальше.
И Бобби достанется больше еды."
Я ничего не сказал и вяло выводил мизинцем круги на столе.
"Это не надолго, война закончится в скором времени. Союзники уже во Франции.
Ты скоро вернешься домой."
Я смотрю на наш балкон, где ветер раздувает занавески.
За ними, в маленькой комнате, спит мой маленький брат.
Когда он просыпается, то сразу начинает плакать, и если не подойти к его кроватке, то он ревом оглашает весь дом.
Если поначалу я воспринимал свой отъезд довольно апатично, то теперь он проявился мне во всей своей реальности.
Зародившаяся тревога конвульсиями отдается в желудке. Страх сковывает моё тело. Меня тошнит.
Мой отец выводит велосипед из дома, закрывает за ним дверь и аккуратно спускает его с тротуара на мостовую.
Лицо у него застывшее и усталое.
Я взбираюсь на багажник велосипеда, отец устанавливает чемодан между мной и собой.
Я отодвигаюсь чуть назад и решетка багажника неприятно холодит мою задницу. Угол чемодана врезается мне в бедро.
Неуклюже, шатаясь, велосипед набирает скорость, стуча колесами по брусчатке.
На каждом выступе мостовой меня подбрасывает и я едва удерживаюсь, вцепившись в пиджак отца.
