Петька, не заморачиваясь по пустякам, привычно уселся рядышком с легендарным своим командиром. Перво-наперво, попросил Аннушку соорудить небольших бутербродов и еще чего-нибудь для разгону, а сам принялся разливать по кружкам свежезаваренный чай. Ловко наполнив и пододвинув Чапаю командирскую кружку, он весело заглянул ему доверчивыми глазами в лицо и честно поинтересовался:
– Скажите, Василий Иванович, чего Вы за зря беспокоитесь? – мы тут между собой, самую малость помозговали и пришли к простому согласию. Царь прибудет – примем царя, нам не впервой с золотопогонниками лицом к лицу, хоть в бою, хоть за чаркой встречаться. Потребуется, можем и с чертом, можем с самим Александром Македонским отужинать. Мне так даже самому интересно вблизи посмотреть на почтенную публику, а то по одним только старым портретам и судим про них. А знаете, я уже догадался, Вы и с колечком решили повременить, чтобы посоветоваться с прежним владельцем. Вот он удивится дорогому трофею.
– Ты, Петька, давай не бравируй, – начал предостерегать ординарца комдив, – дело предстоит исключительной важности, гораздо опасней, чем даже в одиночку голыми руками взять языка. Я не обо всем могу пока рассказать, но еще и еще обращаю ваше внимание, что гости прибудут в Разлив самые настоящие. Не потешные ряженые, не переодетые контрразведчики или скоморохи от Фурманова, но собственной персоной батюшка царь и при нем старший брательник товарища Ленина. Не представляю пока, чем может окончиться встреча, однако, если останемся живы, в дивизию не должно просочиться ни единого слова. Тебя, Кашкет, больше всех, понятное дело, это нынче касается, не доводи до греха. Жарь на своей балалайке, что есть мочи, "Краковяк" или "Барыню" и не очень-то идиотскими вопросами гостей донимай.
Петька давно уже подозревал денщика, что тот завербован штабной контрразведкой и постукивает там в полный рост. Предупреждал об этом и своего командира, но Чапай беспечно отмахивался, считал, что ему нечего от стражей революции прятаться. К тому же всегда был уверен – чем тихарного, так лучше засвеченного иметь при себе стукача.
Я никак неврублюсь, Выэто без шуток, командир? – абсолютно искренне поинтересовался денщик. – Мне, по святой простоте, постоянно казалось, что царя Николая Второго некоторым образом комфортно сопроводили, нашим революционным трибуналом, в невозвратную даль, а с ленинским брательником торжественно распрощались в свое время на перекладине. Воля Ваша, Василий Иванович, но какие могут быть после этого совместные ужины, это же настоящий Армагеддон получается. Может, тогда заодно и Александра Невского к столу пригласим, он случаем не на нашем озере шведами раков прикармливал. Вы, быть может решили, по-христианскому обычаю помянуть, принявших лютую смерть Николая Романова и брательника Ленина. Так это мы завсегда, прямо сейчас давайте и опрокинем по соточке. Пусть мы и не монархисты, не капелевцы, но царь православным человеком, кажется, был, и Ульянова, скорее всего, родители в детстве крестили.
