– Вот, сволочь, много лишнего себе позволяешь, – мгновенно завелся комдив, уязвленный в самую болезненную точку сердечной мозоли. – Таки определю на передовую, больно уж просишься. Сейчас же тащи с шалаша штабную тетрадку. Можешь сам рапорт подать, а не то я приказ настрочу.
Денщик не сдавался, стратегический перевес был на его стороне
– Так ведь сами заставляли в кустах танец с саблями наяривать. Я в ваших игрищах шкурой своей рисковал больше, чем на передовой, хоть бы к награде разочек представили. И брюшко у нее, доложу Вам вполне подходящее, от дивизии долго не скроешь. И так бабы за спиной потихоньку злословят, будто у Анки дитё сразу в бурке родится.
Чапаев невозмутимо достал свой кисет, сыпанул на осьмушку газеты хорошую щепоть духмяного табаку и в одно касание сварганил себе самокрутку. Сделал пару глубоких затяжек, прокашлялся и резонно предположил:
– Мало ли от кого брюшко, в дивизии сабель не одна тыща поблескивает. Бойцы такие нахрапистые, что только юбку держи, своего не упустят.
– Так уж и поблескивают, – недовольно проворчал себе под нос, посвященный в сердечные тайны Чапая, денщик.
Он снова взял в руки уже созвучно настроенный инструмент, поднялся на ноги и стал прохаживаться возле центрального пенька, устремив свой взор в поднебесье и отыскивая на ладах мотив полузабытого "Боже, Царя храни!".
Чудно было в этой лесной глухомани, на берегах архидремучего озера, поившего своими целящими водами еще динозавров, слышать торжественный мотив царской величальной церемониальности. В памяти у комдива потянулась вереница былых душевных переживаний. Под успокаивающий дурман табака и звуки давно позабытой мелодии вспомнились ратные, с царской еще службы, дела. Возникли ожившие образы погибших товарищей, многие из которых приняли смерть с этим утешительным сердцу мотивом. Какая-то горькая досада опечалила ему душу, то ли за глупое прошлое "Боже, Царя храни!", то ли за еще более нелепое "Боже, Царя храни!" настоящее.
Василий Иванович примирительно подозвал к себе балалаечника, предложил посидеть с собой рядом и собственноручно сварганил ему самокрутку. В обмен на цигарку, он бережно принял из рук денщика инструмент, и принялся неумело подбирать на тонкой струне только что отзвучавший мотив.
– А что ты вообще о царе знаешь и думаешь?, – вдруг неожиданно поинтересовался Чапай. – Каким он, по-твоему, был человеком, и стоило ли России лишать себя самодержца? Все-таки огромному народу невозможно обходиться без пастыря, надо, чтобы кто-то у руля всегда стоял впереди. Мы хоть и пишем на знамени революции "Вся власть советам", но не забываем, что Ленин у нас голова. Как скажет Ильич, так и будет. Вот и получается, что всякие "советы" нужны нам, как архиерею ручной пулемет, во время причастия.
