При свете лучины.
Чигирин, ночь с 23 на 24 июня 1638 года от Р. Х.
Много дел было у кошевого атамана и Гетмана всех южных земель Руси
Богдана Зиновия Хмельницкого. Ох, много, голову некогда вверх поднять, на баб пристально глянуть, не говоря уж о регулярном тесном общении с ними. Однако для разговора с приехавшим Москалём-чародеем и главным разведчиком Свиткой он выделил весь вечер и добрый такой кусок ночи, отложив все другие дела и ещё больше сократив время на свой сон. И не только (даже не столько) из-за благодарности к человеку, вручившему ему булаву. Через головы (и тянущиеся к ней руки) десятка более популярных в войске атаманов и полковников.
"Остряница, вон, сдуру сам на дыбу в Москву от обиды убежал.
Теперь, бедолага, жалеет небось. Не захотел смириться с булавой наказного атамана одной из казацких армий, пусть теперь в пыточной с палачом милуется. Да вот беда, другие-то, Гуня, Скидан, ещё несколько старшин, спят и видят чтоб у меня булаву кошевого атамана отобрать.
Обиженными себя считают. Любой может в спину кинжал сунуть, в еду отраву подсыпать".
Добро, ему сделанное, гетман помнил, однако внимание и уважение к попаданцу у него вызывали другие причины. Полезен был Аркадий, много, очень много интересных идей он подбрасывал Богдану.
Быстро разобраться со всеми трудностями не получлось. Немало вопросов для обсуждения накопилось. Сначала сидели втроём: попаданец,
Хмельницкий и Свитка. Естественно, пили только кофе: и горилку пить нельзя, голова для обсуждения серьёзных вопросов нужна трезвая.
– …и, как ты просил, – Богдан поморщился, – сохранили жизнь половине жидов Чигирина.
"На какой эти жиды ему понадобились? Нет, то, что их имущество нам, казакам, достанется – это правильно. Хлопы его на ветер пустят, нечего их баловать. Но потом… возиться с переправкой через море… потопить прямо в Днепре, подкормить раков – и вся недолга! Однако просит человек – уважим. Может, и правда туркам от них морока будет?
Нам это на руку. И мне как гетману особенно".
– Как – половине? – не смог скрыть удивления с отрицательными эмоциями Аркадий. – Мы же договаривались, что кроме арендаторов никого из них казнить не будут.
– Так всем, кто к этим кровососам отношения не имел, и сохранили.
С немалыми трудностями, из соседних кварталов столько люду за справедливостью и чужим добром набежало… еле-еле разогнали. Чтоб волнений не было, пришлось им арендаторские семьи на расправу выдать.
Хотели они и до остальных жидов добраться, да я успел там охрану выставить. Заодно и несколько семей католиков к ним подселил, им сейчас самим в городе не выжить.
