И это мог бы если уж не во весь голос, то хотя бы между двумя рюмками прошептать на ушко Харибде, а не в газете: «Битва не окончена. Что ж, мы остаёмся на линии огня и будем до последнего биться за возвращение стране и истории нашего Сталинграда». До последнего... Ведь он уже вот-вот...
А это – на ушко Сцилле бы: «Главное - духовно-нравственная составляющая(!) человека... А сейчас в школьной программе осталось всего два часа в неделю на литературу и русский язык. Классиков заменили модным чтением. На Пушкина нет времени. Солженицын у них там, понимаешь...» Ведь Сцилла, как он сам говорил, понимаешь, газет не читает, а вот это услышать ему было бы особенно интересно, потому, в частности, что не кто-нибудь, а именно он с помощью вдовы Солженицына внедряет, как своего агента, в ещё неокрепшие головы школьников полубессмертный «Архипелаг», стремясь превратить этого агента в духовную «составляющую» современного молодого человека.
Ну, а это надо бы во весь голос на весь зал: «Борьба за культуру, литературу, за наш Сталинград продолжается. И я призываю всех, кому дороги наши победы и вечные человеческие ценности, стать в наши ряды». Прекрасно! Запиши меня, Юра, я ещё в 1965 году выступил в «Литгазете» за возвращение городам исконных имён и давно уже воюю против Солженицына и против его вбивания в детские умы и юные души.
Публикация в «Советской России» всех этих признаний, мечтаний, упований, призывов украшена фотографией, на которой сам Бондарев в несколько несуразной позе с растопыренными руками и взирающий на него Егор Исаев, сложивший ручки на животике. Есть тут и не первой свежести восемь стихотворных строк Егора. Но из всего текста нельзя понять, был ли Исаев тоже на этом знаменитом приеме, не оскоромился ли.
Обычно о своих достаточно примечательных публикациях «Советская Россия» в следующем номере даёт отклики читателей по Интернету, но на сей раз не дала. Как же так? Рассказ о высочайшем приёме в Кремле по столь знаменательному поводу, на приёме - собственной персоной президент, глава правительства и писатель-герой за одним столом, и такие речи... Может, читатели онемели от изумления и никаких откликов не было? Нет, были, я насчитал что-то около восьми десятков и - ни слова на полосе. В чём же дело?
А в том, во-первых, что некоторые читатели просто не поверили, что Бондарев был там и говорил то, что газета напечатала. Дело в том, что это не статья писателя, а запись сотрудницы газеты Галины Платовой того, что он ей сказал. И вот
