Тогда он вышел на лед Волги. Тянул северный ветер. Ввинчивая бур второй раз, расстегнул куртку. В первой лунке уже стыли три поплавка. Жена крикнула с берега:
— Там камни подо льдом, рыбы не будет!
И вдруг Севастьянов подумал: кто я такой? Всего лишь бухгалтер, бухгалтер, рыболов-спортсмен. Только с Олей мне хорошо, моя защита, моя надежная пристань, моя любовь... Как можно это променять на примерки прнвязанностей своей матери.... Собрал удочки, подхватил бур, полез по ледяному косогору.
Когда растапливали березовыми дровами камин в даче Васильева, Оля сказала, чтобы не очень-то изводил энергетические запасы старика. Васильев любил Олю.
... Теперь Васильева не стало. И Волги не будет. И в Сингапур ему ехать на должность бухгалтера, почти что счетовода, без права самостоятельной работы, тоже одному. Оля оставалась на несколько месяцев.
За окном электрички проскочила надпись «Крюково». В немытом стекле больше не отражались лица пассажиров. Рассвело.
Джефри возлежал, подпихнув под спину валик пластиковой подушки, на широченной кровати номера-люкс в гостинице «Шератон» возле франкфуртского аэропорта. Улыбаясь, читал на розоватом листочке с наивным зайчиком, оседлавшим огромную морковку:
«... в старые времена, Джеф, как я догадываюсь, если человек приходил и говорил, что у него есть тысяча долларов, ты мог настоять, чтобы он показал их. Ты мог пересчитать зеленые бумажки или металлические кругляки. Или поехал бы посмотреть его землю, постоять у ограды ранчо и потрогать коров, на худой конец. На совсем уж худой конец ты бы, Джеф, испытующе заглянул в открытое честное лицо заимодавца и, возможно, просто попросил предъявить какую-нибудь правительственную бумажку, из которой бы сообразил, что перед тобой действительно Беделл Смит или Смит Беделл. Теперь — иначе. Состоятельность человека подтверждается бликом на экране, который посылает разжиревший от информации компьютер. Этому экрану не нужно давать честное слово, что на таком-то счету и в таком-то банке столько-то деньжат. Ткни в несколько кнопок, бездумный работяга либо отнимет, либо прибавит. Но, Джефри! Твой компьютер не обладает главным, что необходимо финансисту, — инстинктом. И, кроме того>: он ни за что не определит, кто достойный человек из твоих клиентов, а кто замышляет сволочную подсадку, мастером которых ты признан...»
Ну, мастера-то в этом смысле боссы — Клео Сурапато или Бруно Лябасти, грубые практики, вульгарные жулики, необузданные сластолюбцы, химики от финансов и уж точно сказано — живущие подобно рептилиям инстинктами, основной из которых жадность.
