Рори собрал разбросанные по полу карты, аккуратно положил их на стол и сказал:
— Пойду проверю, как она там.
Как и прошлым вечером, Шеннон кивнула и занялась обедом. Она решила приготовить суп и сэндвичи. Только в этот раз она остановила свой выбор на курином бульоне, в состав которого не входило ни одного красного овоща.
Раздался неуверенный стук в дверь, и на кухню, крепко держа за руку отца, вошла Финли.
— Прости, — пробормотала она, буравя взглядом пол.
Сердце Шеннон сжалось от сочувствия к этой бедной маленькой девочке, которой пришлось столько пережить. Ей очень хотелось сказать Финли: «Эй, это не твоя вина. Твоя мать — ужасная бессердечная женщина, которая не имела права бросать тебя!»
Но вместо этого она лишь улыбнулась и кивнула:
— Все в порядке. Знаешь, а я сегодня не стала делать красный суп.
— Правда?
— Да. Сегодня у нас куриный бульон с лапшой.
— Я люблю куриный бульон, — нерешительно улыбнулась Финли.
— Я тоже.
Шеннон быстро накрыла на стол, и они приступили к обеду.
Она не знала, как теперь вести себя с Финли, чтобы ненароком ее не обидеть. Ей оставалось только попытаться порадовать ее, потому что, видит Бог, эта девочка заслужила немного счастья.
— Знаете, — осторожно начала она, — когда я забирала с чердака коробки, я видела там старые санки. Я каталась на них с отцом, когда была маленькой.
— Правда? — Личико Финли осветила улыбка.
— Да. За домом есть неплохой холм. Я сама никогда с него не каталась, но, думаю, он подойдет. Уверена, будет весело.
— Отличная идея, — обрадованно кивнул Рори. — А ты что думаешь? — спросил он, погладив дочь по голове.
— Мне нравится кататься на санках.
— Значит, договорились, — кивнула Шеннон.
— Но у меня нет одежды, чтобы играть в снегу.
— Если ты оденешь двое джинсов и два свитера под курточку, то не замерзнешь, — успокоил дочку Рори.
— А когда вернешься, сразу бросим их в сушилку, — пообещала Шеннон.
Радостно кивнув, Финли убежала переодеваться. Рори последовал за ней. Поддавшись общему стремлению утеплиться, Шеннон тоже надела два свитера, а поверх них застегнула отцовскую куртку.
Когда они вышли на крыльцо, то чуть не ослепли от сверкающего в лучах солнца снега. Они обошли дом, везя за собой санки, и подошли к большому пологому холму. У его подножия начинался еще один, более крутой и длинный склон, но между ними оставалось ровное пространство, на котором можно было успеть затормозить.
