Мальчишки тоже не жаловались. Они жили, как все мальчишки, увлекаясь то воспитанием щенка, то коллекционированием марок, то футболом.
У них было божество, которому они во всём подражали, — Грант. Их тщеславие полностью удовлетворялось, когда на улице «Победа» или «Волга» останавливалась перед ними у тротуара и дядя Геворк, или дядя Андо, или дядя Рубен — все шоферы города были товарищами их отца — предлагали: «А ну, садитесь с товарищами, подвезу!»
Могла бы жаловаться только Аник. Она снова работала на швейной фабрике. Возвращаясь с работы, готовила еду, обстирывала и обшивала четверых парней. Но и Аник не жаловалась. У нее были дети.
* * *
Рузанна его ждала. Возвращаясь с объектов, спрашивала у Зои: «Ко мне никто не приходил?» Почему-то неудобно было спросить прямо…
Зоя отвечала:
— Звонили по телефону, приходили из треста, из планового отдела…
Однажды, опустив голову над ящиком письменного стола, Рузанна заметила:
— Надо бы узнать в тресте, заключили они договор с художником…
— С художником? — переспросила Зоя. — Заключили. Он позавчера, что ли, приходил. Фокусы нам показывал. Забавный мальчишка.
Значит, он приходил. И это было так незначительно, что Зоя ей даже не сообщила. А Рузанне хотелось узнать, как Грант вошел, что сказал, спросил ли про нее.
Не поднимая головы, она сказала:
— Он уже окончил институт.
— А все-таки мальчишка, — равнодушно ответила Зоя.
И Рузанна почувствовала против нее раздражение. А собственно, почему?
В кафе она пошла по долгу службы, уверенная, что встретит там Гранта. Но в большом зале, сыром от непросохшей штукатурки и темноватом, как бывает всегда в необжитых помещениях, Гранта не было. Не было никого, кроме Баблоева. Он ходил за Рузанной с видом человека, подчиненного обстоятельствам.
— Весь ремонт на мне. Этот прораб — пустое место. Никакого представления о задачах объекта.
В углу на гвоздике висела измазанная красками блуза, а на полу лежали связанные в пучок кисти. Рузанна подумала, что это вещи Гранта. Но она не спрашивала о нем именно потому, что ей хотелось спросить. Глупость какая-то получалась.
Она только вскользь справилась:
— Когда кончаете?
— Да вот стены просохнут.
Рузанна ушла, досадуя на себя.
Грант появился в самое неожиданное время. Он пришел к Рузанне домой поздно вечером.
Мама вышла на стук. Вернувшись, сообщила:
— Это тебя. С работы, что ли…
Художник стоял в маленькой передней. Его волосы блестели от мокрого снега, по лицу стекали капли.
