— Быстро вы, — сказала Фрэн. — Надеюсь, я не заставила вас мчаться сломя голову. Может, это не так и важно… Вы не подождете минутку — я только Кэсси уложу?
Перес сел в большое кресло, то самое, в котором представлял себе Фрэн. Она принесла ему бокал красного вина, от которого ему вообще-то следовало отказаться, и кусок пирога с сыром и шпинатом.
— Вряд ли вы успели поесть, — сказала она по-простому, без церемоний.
До Переса доносились голоса матери и дочери: сначала из ванной, потом он услышал забавную песенку про лисицу, которая пошла по водицу, затем сказку, слов которой уже не разобрал — так тихо Фрэн читала.
— Простите, что задержала. — Она вдруг оказалась рядом, наливая себе бокал вина. Перес понял, что успел задремать.
— У вас есть для меня какая-то информация?
Перес встал, уступая место, но Фрэн мотнула головой, отказываясь, и опустилась прямо на пол. Лица ее он не видел — она отвернулась, глядя на огонь в камине.
— Может, это и не имеет значения. Может, вы уже знаете.
— И все же расскажите.
— Прошлую ночь Кэсси оставалась у отца. И сегодня днем, когда я поехала за ней… — Фрэн в нерешительности замолчала. — Короче, я знаю, откуда Кэтрин возвращалась, когда я увидела ее сходящей с автобуса вместе с Магнусом Тейтом, — Дункан рассказал.
— Правда? Насколько мне известно, он нам не звонил, — как бы невзначай заметил Перес.
— Он и не собирался. Ехать в Леруик, давать показания? Эта морока не для него. Он вечно занят, вечно торопится.
— Мы еще не успели дать объявление ни в газетах, ни по радио. Планируется большая пресс-конференция, но это будет только завтра. Организационные вопросы отнимают уйму времени.
— Кэтрин была у него в Хо. На одной из тех самых вечеринок, куда может прийти любой. Где половина Шетландов успела побывать. Уверена, вы легко найдете свидетелей.
Перес и сам бывал на знаменитых вечеринках Дункана. Никаких объявлений о них нигде не печаталось, никаких приглашений для входа не требовалось. О дне и времени узнавали со слов других: «Слыхал, сегодня у Дункана собираются». Начиналось все поздно вечером. Когда городские бары закрываются, берешь такси или подсаживаешься к самому трезвому из приятелей и едешь в Хо. На каждой вечеринке гостей ждал сюрприз. Дункан часто приглашал местных музыкантов. Ему нравилось поддерживать талантливую молодежь. Так он говорил, хотя Перес не представлял, что эти парни со скрипками и гитарами выносили с вечеринки кроме похмелья и сознания, что потерлись спинами с какой-нибудь знаменитостью. Когда пускали по кругу бутылку виски «Хайленд-парк», соседом-собутыльником вполне могла оказаться какая-нибудь звездочка второго плана — актер на отдыхе, политик, приехавший на конференцию, режиссер второстепенных фильмов, продюсер, известный очень узкому кругу. Дункану нравилось возиться с богемой. Может, это молодых людей и привлекало. Гости Дункана по-разному одевались, разными вещами увлекались. Это вам не танцульки в сельском клубе.
