Все произошло уже на пороге. Я помогал ей надеть пальто. И поцеловал. В этом не было ничего неестественного — я поцеловал Кэтрин на прощанье. Никаких намеков на что-то большее. В самом деле. Кэтрин же восприняла мой поцелуй слишком эмоционально. Как вы и предположили, она все поняла превратно. Оттолкнула меня, держа на расстоянии вытянутой руки; у нее был такой взгляд, будто я ей отвратителен. А потом развернулась и ушла. Я даже не успел извиниться. Но расстроенной она не выглядела. В смысле, никаких слез, ничего такого. Просто ушла. Я хотел было ее догнать, но подумал, что не стоит. Не стоит драматизировать. Я собирался поговорить с Кэтрин на следующий день, в школе. Но последние два дня учебы она меня избегала, не присутствовала в классе во время переклички. Я был рад наступившим каникулам. Думал, со следующего семестра все наладится. Ну да теперь-то уже ничего не поправишь.
— А почему вы решили переехать сюда, на Шетланды?
Внезапная перемена темы вернула Скотта в настоящее. Он слабо улыбнулся:
— Вероятно, хотел круто поменять жизнь. Мне казалось, что здесь столько возможностей… Казалось, я горы сверну.
«А, так он вознамерился просвещать нас, невежественных островитян!»
— И еще я не был уверен, что смогу работать в большом городе.
— Если бы Кэтрин не была вашей ученицей, как бы развивались отношения между вами? — Перес задал вопрос неожиданно, когда Скотт уже собирался уходить.
Учитель задержался, размышляя.
— Я был бы с ней откровенен — дал бы знать о своих чувствах. Сказал бы, что люблю и готов ждать.
Потом взял свою сумку и вышел.
Перес понимал, что все это сплошная чушь, игра на публику, и все же слова Скотта его тронули — в них чувствовалось благородство. Перес снова упрекнул себя в эмоциональной невоздержанности — для симпатий к Скотту не было никаких причин.
Его мысли прервал очередной стук. Дверь открылась, и вошел стройный юноша, свернутую куртку он нес под мышкой. Перес вновь услышал правильный выговор — паренек явно не из местных.
— Простите, сэр. Говорят, вы хотели меня видеть. Это я подвозил Кэтрин до Врансуика в новогоднюю ночь. Меня зовут Джонатан Гейл.
Молодой человек сел на стул. Перес заметил его красные глаза — еще один безнадежно влюбленный. Похоже, Кэтрин всех их оставила в дураках.
Фрэн забрала дочь от Дункана лишь во второй половине дня. Утром, проснувшись, она увидела, что в поле, там, где лежало тело, все еще дежурит полиция. Мужчины в непромокаемых костюмах растянулись прерывистой цепью, прочесывая торфяники за домом. Фрэн решила, что незачем Кэсси на все это смотреть. Дочь станет задавать вопросы, а она не готова на них отвечать. И Фрэн позвонила Маргарет Генри — предупредить, что сегодня Кэсси не придет.
