«А и ну вас всех на фиг! — по-детски обидевшись, подумала завуч по работе со старшими классами Лидия Федоровна. — Не хотите — не надо! Вспомните еще…»
— В Димином классе было очень странное собрание, — сказал Михаил Дмитриевич за ужином. На ужин были сырники со сметаной.
— Может быть, ты просто не привык? — спросила Александра Сергеевна.
— Я действительно до этого никогда не бывал на собраниях в школе, — признал Михаил Дмитриевич. — Но… у любого действия должен быть какой-то алгоритм, умопостигаемый для его обязательных участников, в данном случае родителей. А тут выступала завуч, и… я так и не понял, что она сказала. Согласись, мама, что это странно.
— Согласна, — кивнула Александра Сергеевна. — Но ведь и ребятишки странные. Наверное, завуч именно по этому поводу…
— Да нет в них ничего странного! Я же их сам видел! Нормальные, вежливые, спокойные ребята. Судя по словам родителей, с самыми разнообразными интересами. Дима, скажи, что ты молчишь! Ты же с ними учишься, общаешься каждый день.
Дима, не отвечая, вытянул руку в сторону. Голубь поспешно спланировал с верха этажерки и зацепился коготками за рукав джемпера. Мальчик скормил ему кусочек сырника. Александра Сергеевна поморщилась:
— Что за демонстрации, Дима? Я, кажется, просила тебя не кормить птицу за столом.
Михаил Дмитриевич удивленно поднял брови.
— Я про них не знаю, — сказал Дима. — Я сам по себе, и все тут.
Тимка сидел в кухне на корточках и разливал уже разведенную «минералку» в пластиковые бутылочки из-под перекиси водорода — на вечер. Пытался мысленно подсчитывать будущую прибыль, но все время сбивался. Картонные футляры и пузырьки из-под бутирата натрия Тимка завернул в непрозрачный пакет и выбросил в ведро. Он — не Борька, он — умный. Папашино и бабки с дедом пьянство сделало его уродом, но не затронуло мозги… Ну, почти не затронуло, во всяком случае, в той части, которая не касается до школьной учебы. Он — не Борька. Умные — не сыплются. Все будет в шоколаде…
Мать, по всей видимости, уже уложила пьяного отца спать и явилась в кухню, где делать ей было решительно нечего.
— Тимочка… — как всегда плачущим голосом начала она. — Тимочка, почему же ты мне не сказал, что у вас в школе собрание-то будет? Я бы сходила…
— Какого фига ты там не видала? — грубо спросил Тимка. Он очень надеялся, что мать обидится на грубость и уйдет.
— Ну, вообще… положено же… А так учителю пришлось домой к нам звонить, время тратить…
