— Тыквенные? — он кивнул на печенье.
— Конечно.
— Анна Банана, я тебя люблю.
Засмеявшись, я открыла люк (маленькое отверстие в кирпичной стене между его комнатой и комнатой Трева) и просунула туда четыре печенья и теннисные шарики. Потом нажала на кнопку, чтобы он смог открыть люк со своей стороны.
— Ох, святой Иисус, — сказал он, вдыхая запах печенья.
— Иногда мне кажется, что у тебя в животе черная дыра.
— Мне просто нужно больше протеина.
Он похлопал себя по животу. Сколько бы он не ел, в весе не прибавлял ни унции.
— Не думаю, что два яйца на все печенья можно назвать протеином.
Он невозмутимо щелкнул крышкой тубы с теннисными мячиками.
— Этого вполне достаточно.
— Ты закончил модель машины, что я принесла тебе на прошлой неделе? — Я перевела взгляд с Каса на стол, который еле смогла разглядеть под кучей полузаконченных проектов и мусора. На стопке спортивных журналов лежало одинокое колесо. — Считать это провалом?
Он фыркнул, скривив лицо.
— У меня еще уйма времени.
Я пошла дальше, к комнате Трева. Он занимался йогой, когда я вошла, но теперь стоял у стены и ждал меня. Мы встретились взглядами, и я улыбнулась. У него были глаза уникального карего оттенка — цвета костра, теплые, светлые и притягательные.
Рисуя его, я использую редкие цвета. Наверное, поэтому я и рисую его больше всех. И пусть я чувствую, что знаю Трева лучше остальных ребят, его национальности я определить никак не могу. Он слишком сильно выделяется на фоне ребят своей смугло-оливковый кожей, сейчас влажной от пота после занятий йогой.
В его файлах я не нашла ничего конкретного, но, думаю, он может быть коренным американцем, или итальянцем.
— Хочешь попробовать? — спросила я, показывая на блюдо.
Он пригладил назад темные волосы одним взмахом руки.
— Ты же знаешь, я живу ради этого.
Я дала ему четыре печенья, и в ответ он положил что-то в люк. Засунув руку внутрь, я нащупала книгу в мягком переплете. "Письма с Земли" Марка Твена. Библиотечная книга, которую я взяла на прошлой неделе. Я числилась там больше для Трева, чем для себя. Если была возможность, я покупала ему книги, и он выстраивал их на полке над своим столом. Конечно же, в алфавитном порядке.
Под обложкой я нашла записку.
"Ты спускалась прошлой ночью? Что ты сказала Сэму?"
Я оглянулась убедиться, что отец не смотрит. Нет, не смотрел. Я делилась с Тревом многими своими секретами. Здесь он был моим лучшим другом. Он был единственным, кто знал, что я чувствую к Сэму.
