— Что ты думаешь? — прошептала я.
Трев оперся локтем на колено.
— Он кажется безопасным.
— Больше чем тот, в Пенсильвании.
— Согласен.
Я почувствовала на себе его взгляд.
— Нет ничего плохого в надежде.
— Ты о чем? — обернулась я.
— О твоей маме.
Я не знала, что ответить на это. Стоило услышать, как о ней говорит кто-то другой, как все стало казаться более реальным, как-будто это возможно — что она внутри дома, ждет меня.
— А если она не жива? — Я ссутулилась на сиденье. — Что, если все мои мечты увидеть ее — ничто?
— Во всех случаях лучше надеяться, чем отчаиваться.
— Чья эта цитата?
Трев усмехнулся, сложив руки вместе. Ему нравилось, когда я задавала вопросы и давала ему возможность выпендриться.
— Иоганн Вольфганг фон Гете.
— А Аристотель? Что он говорил о надежде?
Взгляд Трева стал рассеянным, когда он углубился в себя, пытаясь вспомнить нужную мне цитату. И его янтарные глаза снова заблестели, как только он ее вспомнил. Никогда не встречала человека, который бы так сиял от радости.
— Надежда — это сон наяву.
Я повторила слова про себя. Цитата напомнила мне о чувстве, возникающем, когда ты начинаешь пробуждаться от сна, который не хочешь покидать. О давящем чувстве в центре груди, таком, как будто ты потерял важную часть себя и ее уже не вернуть.
И это чувство — надежда. Цепляние за то, что, неизвестно, будет ли когда-нибудь твоим. Но ты все равно хватаешься за нее, потому что без нее нет смысла ни в чем.
Идеально подходит к моей жизни, во всех отношениях. Тем более сейчас.
Сэм вновь появился на крыльце и махнул нам, чтобы мы шли к нему. Это о многом мне сказало. Если бы моя мама была внутри, он бы подошел ко мне сам, предупредить. Значит, она не ждет меня в доме. И хотя я говорила себе, что не верю, что она здесь, я все равно надеялась. Надежда сгорела и потрескалась.
Мы вошли в гостиную, где возле кирпичного камина располагалось несколько кресел. У стены напротив стоял диван. На медной лампе висела похожая на испанский мох паутина.
В задней части дома находилась большая кухня. Длинный прямоугольный стол заполнял пространство справа от двери. Лестница прямо передо мной вела на второй этаж.
За вспышкой молнии прогрохотал гром, и деревянные полы слегка завибрировали. В окна, смывая грязь, продолжал барабанить дождь. Я стянула концы куртки, укрываясь от пробравшегося сквозь трещины в доме ветра.
— Здесь безопасно? — спросила я проходящего мимо Сэма.
— Насколько я могу судить.
Мои плечи расслабились. Мы покинули лабораторию день назад, но у меня было ощущение, что мы провели в пути вечность. Здесь, в доме у черта на куличках, меня немного отпустила тревога.
