— Гордость должна уступать здравому смыслу, — мягко произнес он.
Кейт бросила на него усталый взгляд.
— Думаю, мне следует находиться здесь. Я должна знать, что происходит.
— Вы слышали, что я сейчас сказал. Кроме того, я договорился с полицией: они не приедут к вам до завтрашнего утра. И еще, Терри Джесселл взялся сообщить о гибели Скотта его родителям. Это избавляет вас от всех забот на сегодняшний вечер.
Да, но ради чего, размышляла подозрительная Кейт. На первый взгляд все кажется безупречным — внимание, искреннее желание позаботиться о ней. Однако Далтон подчеркнул, что возвращается с яхты именно с Кейт, но она не желала быть связанной с ним никоим образом.
— Вы очень внимательны ко мне, Алекс, но мой долг — встретиться с родителями Скотта, — твердо заявила она.
— Вы ничего не должны Скотту.
— Но его родители…
— Они лишь возложат на ваши плечи чувство вины в ожидании, что вы разделите их горе.
— Вы делаете слишком преждевременные предположения, Алекс.
— А вы хотите скорбеть вместе с ними?
— Вопрос не в том, хочу ли я.
— Тогда выбросьте это из головы. Никто вас не поблагодарит за то, что вы будете ходить с поджатыми губами, а кроме того, вам предстоит много испытаний. Так не превращайте же гибель Скотта в лицемерный фарс. У вас с ним все уже было кончено. Теперь вы навсегда освободились от него.
Дверь салона открылась, чтобы впустить столик на колесах, который толкал человек в колпаке повара и белом переднике. Алекс встал отдать распоряжения, и Кейт почувствовала облегчение, когда он отошел. Она расстроилась, выслушав холодные слова Алекса. Впрочем, сердиться было не на что: он совершенно прав — Кейт не собиралась скорбеть из-за Скотта. Тот, который погиб сегодня, утратил все права на ее любовь и уважение.
Кажется, она наговорила слишком много Алексу этим утром. Кейт вовсе не хотелось, чтобы он или какой-либо другой мужчина вошел в ее жизнь. Роль непрошеного покровителя, безусловно, должна быть упразднена. Кейт взяла предложенную чашку чая, но лицо ее приняло холодно-вежливое выражение, когда Алекс вновь уселся рядом.
— Я очень признательна за ваши доброту и внимание, однако больше нет причин беспокоиться обо мне. Отныне я справлюсь со всем сама.
Живые голубые глаза изучали ее лицо — сдержанное, настороженное. Одна бровь насмешливо взлетела вверх.
— Это что, Мери Кетлин, увольнение в отставку?
От смущения у нее на щеках выступил румянец.
— Морская прогулка подошла к концу, — многозначительно заметила она.
