Американец вошел в комнату. Британец никак не отреагировал, он смотрел на воду.
— Мне сказали, что здесь я могу найти старшего группы — сказал американец — нам нужно переговорить.
— Если вы что-то хотите мне сказать, говорите. Только представьтесь, сначала.
Майор не то чтобы ненавидел американцев. Он ненавидел именно таких американцев: уже понял, что там, где появляется ЦРУ, там любые, самые лучшие намерения превращаются в полное дерьмо…
— Гектор МакАлистер из Агентства. Вас передали в наше оперативное подчинение.
Майор пожал плечами.
— Сильно сомневаюсь с этом, сэр…
Вода вскипела и майор начал заваривать себе чай.
— Вот приказ. Ознакомьтесь при мне.
— Положите на кровать.
Майор всыпал в воду необходимое количество чая, погасил плитку, накрыл ее крышкой, поверх шерстяной тканью, чтобы нормально заварилось. Нужен был заварочный чайник и они нашли его — но он прохудился и пока не было возможности запаять.
Только после того, как майор Хогарт позаботился о чае, он взял в руки приказ, бегло пробежался по нему.
— Я не вижу здесь слов оперативное подчинение. Оказать поддержку, не более. Вы вообще кто?
— Я же говорю, я из агентства.
— По найму домашней прислуги?
Американец с трудом удержал себя в руках. Эти ребята из агентства — были конечно исключения, как и в любом коллективе — когда заходила речь об их работе, были стыдливы как женщина, которую расспрашивают о ее первом сексуальном опыте. Свою работу они окружали завесой секретности — при чем часто это было связано с тем, что они пытались прикрыть свою оперативную беспомощность. Майор не первый раз работал на передовой и знал — надо просто идти вперед и делать дело. Только когда плохие парни поймут, что в городе появился новый шериф, что он зол и у него нет никаких проблем с тем, чтобы нажать на спусковой крючок — только после этого начинаются подвижки к лучшему. В Ираке — они внаглую действовали в самых плохих районах, демонстративно присутствовали там, где присутствовать было нельзя, врывались в дома, обыскивали мечети, на каждой из их машин были специальные знаки, часто — картинки из колоды карт как на самолетах асов второй мировой. Конечно, были и спецоперации — но большую часть их работы составляла именно такая, примитивная работа пехотинца, которую они выполняли потому, что не хватало людей. Они многому научились в Ираке. Одним из их приемов был такой: в самом опасном районе города они ночью скрытно занимали позиции — а потом другие томми, чаще всего парашютисты или гвардейцы отправлялись в патруль. На них естественно нападали — но снайперы и пулеметчики были наготове. Так они делали несколько раз, пока оставались желающие напасть на британский патруль. Как только желающих не оставалось — они переходили к другому населенному пункту, а этот — вручали гражданской администрации, относительно спокойный и зачищенный от всех враждебных элементов. Таким образом, они замиряли район за районом. Из Ирака майор вынес одну простую мысль — переговоры о мирном урегулировании могут иметь смысл, но только после того, как все откровенно враждебные элементы убиты. Переговоры можно вести с нейтралами, с сочувствующими — но ни в коем случае не с врагами, отрицающими твое право пребывания здесь и готовыми убить тебя только за то, что ты не веришь в Аллаха. После того, как враждебные элементы — обычно, это всего три — пять человек на сотню жителей убиты — остальные, не такие фанатичные, начинают склоняться к тому, чтобы взять то, что ты предлагаешь и жить по установленным тобой правилам. Потому что жить по любым правилам, даже установленным чужаками — лучше, чем жить в обстановке полного беспредела.
