После того я увидел широкую дорогу, которая тянулась прямо через острые скалы к сияющему впереди солнцу, а вокруг в большом количестве были узкие виляющие тропинки, которые спутывались друг с другом. На широкой дороге я различил вереницу людей и подлетел к ним. Они шли неторопливо, и каждый шедший впереди был чуть старше ступавшего сзади. Едва один из них делал шаг, он соединялся с фигурой того, кто был впереди, и делался им. Так они и двигались, перетекая друг в друга. Я вгляделся в них и понял, что все они – это я.
Затем налетел снежный ветер и застлал мне глаза. Когда же он отступил, я был на земле перед костром и меня окружали стены палатки.
Передо мной сидел Стучит Ногами и очень внимательно разглядывал меня.
– Теперь ты должен выспаться, – велел он мне. – Твоя жена исчезла, сегодня тебя никто не ждёт. Останься отдохнуть в моей палатке. Завтра мы серьёзно поговорим с тобой. Я вижу, что у тебя есть настоящие глаза…
Так он сказал мне.
Индеец-Поуни выторговал у Джека-Собаки старинное кремнёвое ружьё и немного пороха, дав ему в обмен на это молодую женщину. Поуни был совершенно перепуган и измучен, кожа натянулась на его высохшем лице, скулы выпирали будто две шишки, глаза безумно блестели. Он сказал, что половина его деревни умерла от страшной болезни.
Женщина была его пленницей. Он привёз её зимой из набега на лагерь Лакотов и хотел сделать своей женой.
– Но она сказала, что её муж – шаман. А когда в деревню пришла болезнь и наши люди стали чернеть и умирать один за другим, я понял, что это муж моей пленницы наслал смерть [25]. Я больше не хочу иметь эту женщину.
– Конечно, конечно, – кивал Джек, разглядывая индеанку. Она бесспорно была красива, но сильно исхудала. Глаза смотрели так, будто окружающий мир был ей тесен и смертельная тоска грызла её сердце.
Джек сходил в торговую лавку и купил для женщины алого цвета одеяло с широкой белой каймой и отрез сукна.
– Старое твоё покрывало нужно сжечь, – сказал он ей и сбросил с плеч женщины ветхое одеяльце. – Платье тоже нужно уничтожить. Вот тебе материал, из которого ты сошьёшь новое. Понимаешь? В твоей одежде может дремать болезнь, которая убила племя Волков…
В глазах женщины засветилось подобие радости, когда она услышала родную речь. Она торопливо закивала головой.
– Как тебя называть?
– Шагающая Лисица, – ответила она.
– Ты поедешь со мной, будешь стряпать и прочее всякое…
– Ты делаешь меня своей женой? – Шагающая Лисица подалась вперёд и заглянула в заросшее лицо траппера. Он хмыкнул и поскрёб пальцами лоб.
