Вильгельма охватил ужас, но он взял себя в руки и стал работать еще быстрее. Самое страшное, что старуха была ему знакома. Эту помешанную нищенку раньше можно было довольно часто встретить в подобном одеянии в окрестностях, пока она наконец не попала под надежную опеку в сумасшедший дом. Вильгельм не знал, реальность ли то, что он видел, или призрак. Через некоторое время старуха рассерженно сбросила с себя запас кухонной утвари.
— Возьми это себе, покути последний раз холостяком! Свадебное ложе уже готово! Завтра, когда стемнеет, ты будешь повенчан со мной. Приходи скорей, мой любимый! — и она медленно засеменила в лес.
Вдруг послышался шум, похожий на стук колес и щелканье кнута. Показался запряженный шестеркой лошадей экипаж в сопровождении всадников.
— Что это здесь на дороге? — закричал передний из них. — Посторонись!
Оторвавшись от работы, Вильгельм поднял голову: из-под копыт лошадей вылетали искры, а колеса экипажа светились, словно покрытые фосфором. Он решил, что это колдовство, и попытался сохранить спокойствие.
— Вперед! — крикнул, оглядываясь, все тот же всадник, и в это мгновение вся кавалькада устремилась на магический круг. Вильгельм бросился на землю, когда лошади встали на дыбы над его головой. Однако резвая конница взлетела вместе с экипажем в воздух, повернулась несколько раз над кругом и исчезла в смерче, снесшем верхушки деревьев и разбросавшем кругом ветки.
Прошло некоторое время, прежде чем Вильгельм пришел в себя от испуга. Он унял дрожь в руках и без помех отлил несколько пуль. Снова раздался далекий, хорошо знакомый ему звук колокола. Утешающим, словно дружеский голос, показался Вильгельму в страшном магическом круге этот звук из мира людей; однако колокол пробил второй раз, третий. Молодого егеря охватил ужас от того, что время прошло так быстро — ведь еще и треть работы не была выполнена. Колокол прозвучал в четвертый раз. Силы оставили Вильгельма. Все его тело, казалось, окаменело, и литейная форма выпала из его обессилевшей руки. С покорностью судьбе приготовился он считать число ударов полного часа. Но больше ничего не было слышно — колокол молчал. Шутка со звуками первых ударов полуночи, видимо, показалась рискованной даже страшным силам преисподней. Полный радостного предчувствия Вильгельм схватил свои часы. Они показывали вторую четверть двенадцатого. Вильгельм с благодарностью посмотрел на небо, и богобоязненное чувство вовремя смирило его ликование, чуть было не прорвавшееся в громком крике.
