И горько стало Петру Еремеичу от такой бесперспективности трудящихся жизни. Опять же и тары жалко, что без толку в землю уходит, деловой древесины ценных пород. И понял: спасать надо граждан, пока не перемерли все от райврача Гай-Марицкой.
Сперва средство искал, чтоб облегчение по всем статьям. Но средство найти трудно. Люди говорят, что печень амурского тигра хорошо помогает, изумруд толченый, а еще если пигмея ночью обстричь, да все с него хорошенько перемешать, то уж точно – как рукой.
Но тут загвоздка – тигры амурские – все на учете, ровно валютчики, изумруд – сосед-скупердяй не дает, гражданин Жлоберман – зав. ларьком уцененных бриллиантов. Так и сказал, гад: до конца квартала не проси, завозу нет. Жмот. А пигмея только одного и углядел по телевизору. Да и тот не просто так, а представитель великого пигмейского народа, высокая договаривающаяся сторона. Такого поди обстриги. Сам стричь приехал! Вот и ищи. Совсем уж хотел Петр Еремеич от народной медицины отойти, да вдруг нашел.
А надо сказать, что как раз об это время развели жильцы Дома №, что по Улице, огромное количество псов. Собак да собачек. И вот как по утрам весь этот коллектив на Улицу по утренней надобности высыпает, Петр Еремеич тут как тут. Аккуратненько за другом человека все подберет, в мешочек из барахлона упрячет и к себе в коммунальную кухню. Опыты проводить. Сперва отваривал, потом высушивал, ну а уж как на опилках настаивать начал – жена Евдокея с квартиры съехала. А съезжая и горючими слезами обливаясь, сказала: – «Все я, Петр, терпела, и шестиклассное твое естество, и обхождение без понимания нужд, и по воскресеньям тоже. Но теперь все, мочи моей больше нет, ухожу!». И ушла.
А Петр Еремеич от такой личной трагедийной драмы еще больше в науку углубился. Опыты завершил, методу определил и препарат выработал. Средство. От почек, скажем, – мопсово, от язвы – овчаркино, от кашля – болонкино пользует. И поздоровел народ с Амнюковых трудов, порумянел.
Ну, бывает, конечно, что не помогает. Ну, вдруг с дозой там что, или диету пациенты нарушают. Бывает. А еще есть, которые нос воротят: не хочу, мол, от ризеншнауцера, а хочу от сеттера. И еще, которые из дам с образованием и личной жизнью, какой-то дезодорации добиваются, чтоб не так в нос шибало, как примут. Но это редко. Народ как веру в снадобья поимел, так и на дворняжье налегает без особого разбору. Здоровье, оно поважней разных там дезодораций.
