— Грымза она и сплетница, — сердито изрек отец. — Между прочим, и про тебя гадости рассказывает.
— Что интересно? — насторожилась мама.
— Не скажу, — уперся отец. — Буду я еще всякую чушь повторять.
— Нет, Юра, мне нужно знать. И откуда ты знаешь, что она говорила?
Папа никогда ей долго не мог сопротивляться и раскололся:
— В магазине в прошлом году услышал, когда в очереди за сахаром стоял. Ну помнишь, мы клубнику собирались варить? Нет, пожалуй, это было, когда ты смородину протирала. А Мария Кирилловна тоже за чем-то стояла и меня не замечала. И она какой-то другой бабке жаловалась, будто ты у нее безмен увела.
— Какое свинство! Я ей его отдала!
— Ну может, на тот момент ты еще не отдала. Или она забыла, — предположил отец.
— То, что брала, это точно. Мои собственные весы тогда сломались. Но я ничего у нее не крала.
— Вот я и говорю: ерунда.
— Нет, ну какая же противная старушенция! — кипела мама.
— Бабушка, ты нарушаешь свои собственные принципы, — ехидно заметила Василиса.
— Цыц! Я имею право.
— Никакой логики! Дедушка на год тебя старше. Почему же он не имеет права называть Марию Кирилловну грымзой, а ты противной старушенцией имеешь.
— Не твоего ума дело! — отрезала мама. — Тебе вообще слова никто не давал. Когда я ем, я глух и нем.
— Тогда разреши мне плеером за столом пользоваться, и я буду вместо вас музыку слушать, — отбила выпад внучка.
Почувствовав, что Василиса ей не по зубам, мама перекинулась на меня:
— Люба, ты совершенно распустила свою дочь! Никакого уважения к старшим!
— Мама, ты с ней проводишь времени больше, чем я…
— Естественно, у тебя на ребенка времени нет. По гостям все шляешься.
— Воспринимать это как намек, что я не должна идти к Марку?
— Ох, как вы мне все надоели!
Мама схватила кастрюлю с остатками супа и ушла на кухню.
— Васька, собирай тарелки, — распорядилась я.
— Кто вечером в гости идет, тот и собирает, — огрызнулась она.
Тут уж я рассердилась:
— Васька, не перегибай палку. Что-то тебе чувство меры отказывает.
Дочь моя, взяв только свою тарелку, демонстративно потащила ее на кухню.
— Растет ребенок, — многозначительно проговорил мой папа. — И, конечно, отца ей не хватает.
Вечером, собираясь в гости, я три раза переоделась. Никаких особых нарядов я на даче не держала, да и шашлыки на свежем воздухе к особым изыскам в одежде не располагали. Тем не менее мне непременно хотелось хорошо выглядеть. Поэтому, перебрав несколько пар джинсов, я остановила выбор на тех, которые сидели ладнее всего. Голубых, в обтяжку.
